К 215-летию со дня рождения Анны Керн и 190-летию со дня создания пушкинского шедевра

«Гением чистой красоты» наречет ее Алек­сандр Пушкин, - ей посвятит бессмертные стихи… И напишет полные сарказма строки. «Как поживает подагра вашего супруга?.. Божественная, ради Бога, постарайтесь, чтобы он играл в карты и чтобы у него сде­лался приступ подагры, подагры! Это моя единственная надежда!.. Как можно быть вашим мужем? Этого я так же не могу себе вообразить, как не могу вообразить рая», – в отчаянии писал влюбленный Пушкин в августе 1825-го из своего Михайловского в Ригу красавице Анне Керн.

Девочке, нареченной Анной и появившейся на свет в феврале 1800 года в доме ее деда, орловского губернатора Ивана Петровича Вульфа, «под зеленым штофным балдахином с белыми и зелеными перьями страуса по углам», была уготована необычная судьба.

За месяц до своего семнадцатилетия Анна стала женой дивизионного генера­ла Ермолая Федоровича Керна. Супругу шел пятьдесят третий год. Замужество без любви не при­несло счастья. «Его (мужа) невозможно любить, мне не дано даже утешения уважать его; скажу прямо – я почти ненавижу его», – лишь дневнику могла поверить юная Анна горечь своего сердца.

В начале 1819 года генерал Керн (справедливости ради, нельзя не упомянуть о его боевых заслугах: не раз являл он своим солдатам образцы воинской доблести и на Бородинском поле, и в знаменитой «Битве народов» под Лейпцигом) прибыл в Петербург по делам службы. Вместе с ним приехала и Анна. Тогда же в доме своей родной тетки Елизаветы Марковны, урожденной Полторацкой, и ее супруга Алексея Николаевича Оленина, президента Академии художеств, она впервые встретилась с поэтом.

Был шумный и веселый вечер, молодежь забавля­лась играми в шарады, и в одной из них царицу Клеопатру представляла Анна. Девят­надцатилетний Пушкин не мог удержать­ся от комплиментов в ее честь: «Позволи­тельно ли быть столь прелестной!». Несколько шутливых фраз в ее адрес молодая красавица сочла дерзкими…

Им суждено было встретиться лишь че­рез шесть долгих лет. В 1823-м Анна, бро­сив мужа, уехала к родителям в Полтав­скую губернию, в Лубны. А вскоре стала любовницей богатого полтавского поме­щика Аркадия Родзянко, поэта и приятеля Пушкина по Петербургу.

С жадностью, как вспоминала Анна Керн позже, она прочи­тала все известные тогда пушкинские сти­хи и поэмы и, «восхищенная Пушкиным», мечтала встретиться с ним.

В июне 1825 года по пути в Ригу (Анна задумала примириться с супругом) она неожиданно заехала в Тригорское к тетуш­ке Прасковье Александровне Осиповой, частым и желанным гостем коей был ее сосед Александр Пушкин.

У тетушки Анна впервые услышала, как Пушкин читал «своих Цыган», и буквально «истаивала от наслаждения» и от дивной поэмы, и от самого голоса поэта. Она сохранила свои удиви­тельные воспоминания о той чудесной поре: «…Я никогда не забуду того восторга, который охватил мою душу. Я была в упое­нии...».

А спустя несколько дней все семейство Осиповых-Вульф на двух экипажах отправилось с ответным визитом в соседнее Михайловское. Вместе с Анной Пушкин бродил по аллеям старого заросшего сада, и эта незабываемая ночная прогулка стала одним из любимых воспоминаний поэта.

«Каждую ночь гуляю я по своему саду и говорю себе: здесь была она… камень, о который она споткнулась, лежит на моем столе возле ветки увядшего гелиотропа. Наконец я много пишу стихов. Все это, если хотите, крепко похоже на любовь». Как больно было читать эти строки бедной Анне Вульф, адресованные другой Анне, – ведь она так пылко и безнадежно любила Пушкина! Пушкин писал из Михайловского в Ригу Анне Вульф в надежде, что та передаст эти строки своей замужней кузине.

«Ваш приезд в Тригорское оставил во мне впечатление более глубокое и мучительное, чем то, которое некогда произвела на меня встреча наша у Олениных, – признается красавице поэт, – лучшее, что я могу сделать в моей печальной деревенской глуши, – это стараться не думать больше о вас. Если бы в душе вашей была хоть капля жалости ко мне, вы тоже должны были бы пожелать мне этого…».

И Анна Петровна никогда не забудет той лунной июльской ночи, когда гуляла с по­этом по аллеям Михайловского сада...

А на следующее утро Анна уезжала, и Пушкин пришел проводить ее. «Он пришел утром и на прощанье принес мне экземпляр II главы «Онегина», в неразрезанных листках, меж­ду которыми я нашла вчетверо сложенный почтовый лист бумаги со стихами…».

Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.

В томленьях грусти безнадежной,
В тревогах шумной суеты,
Звучал мне долго голос нежный

И снились милые черты.

Шли годы. Бурь порыв мятежный

Рассеял прежние мечты,
И я забыл твой голос нежный,
Твои небесные черты.

В глуши, во мраке заточенья

Тянулись тихо дни мои

Без божества, без вдохновенья,
Без слез, без жизни, без любви.

Душе настало пробужденье:
И вот опять явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.

И сердце бьется в упоенье,
И для него воскресли вновь

И божество, и вдохновенье,
И жизнь, и слезы, и любовь.

Потом, как вспоминала Керн, поэт выхватил у нее свой «поэтический подарок», и ей на­силу удалось вернуть стихи.

Много позже Михаил Глинка положит пушкинские стихи на музыку и посвятит романс любимой – Екатерине Керн, дочери Анны Петровны. Но Екатерине не суждено будет носить фамилию гениального композитора. Она предпочтет иного мужа – Шокальского. И сын, появившийся на свет в том супружестве, океанограф и путешественник Юлий Шокальский прославит свою фамилию.

И еще одна удивительная связь прослеживается в судьбе внука Анны Керн: он станет другом сына поэта Григория Пушкина. И всю жизнь будет гордиться своей незабвенной бабушкой – Анной Керн.

Ну а как сложилась судьба самой Анны? Примирение с мужем было недолгим, и вскоре она окончательно порывает с ним. Жизнь ее изобилует многими любовными приключениями, в числе ее поклонников – Алексей Вульф и Лев Пушкин, Сергей Соболевский и барон Вревский... Да и сам Александр Сергеевич отнюдь не поэтически сообщил о победе над доступной красавицей в известном письме к приятелю Соболевскому. «Боже­ственная» непостижимым образом транс­формировалась в «вавилонскую блудницу»!

Но даже многочисленные романы Анны Керн не переставали удивлять прежних любовников ее трепетным благоговением «перед святынею любви». «Вот завидные чувства, которые никогда не стареют! – искренне восклицал Алексей Вульф. – После столь многих опытностей я не предполагал, что еще возможно ей себя об­манывать...».

И все же судьба была милостива к этой удивительной женщине, одаренной при рождении немалыми талантами и испытавшей в жизни не одни лишь наслаждения.

В сорокалетнем возрасте, в пору зрелой кра­соты, Анна Петровна встретила свою насто­ящую любовь. Ее избранником стал выпускник кадетского корпуса, двадцати­летний артиллерийский офицер Александр Васильевич Марков-Виноградский.

Анна Петровна обвенчалась с ним, совершив, по мнению ее отца, безрассудный поступок: выш­ла замуж за бедного молодого офицера и лишилась большой пенсии, что полагалась ей как вдове генерала (супруг Анны умер в феврале 1841 года).

Молодой муж (а он приходился супруге троюродным братом) любил свою Анну нежно и самозабвенно. Вот образец восторженного преклонения перед любимой женщиной, милый в своей безыскусности и искренности.

Из дневника А.В. Маркова-Виноградского (1840 г.): «У моей душечки глаза карие. Они в чудной своей красе роскошествуют на круглом личике с веснушками. Волоса этот шелк каштановый, ласково обрисовывает его и оттеняет с особой любовью… Маленькие ушки, для которых дорогие серьги лишнее украшение, они так богаты изяществом, что залюбуешься. А носик такой чудесный, что прелесть!.. И все это, полное чувств и утонченной гармонии, составляет личико моей прекрасной».

В том счастливом союзе родился сын Александр. (Много позже Аглая Александровна, урожденная Маркова-Виноградская, подарит Пушкинскому Дому бесценную реликвию – миниатюру, запечатлевшую милый облик Анны Керн, ее родной бабушки).

Супруги прожили вместе долгие годы, терпя нужду и бедствия, но не переставая нежно любить друг дру­га. И скончались почти в одночасье, в 1879-м недобром году…

Анне Петровне суждено было пережить обожаемого мужа всего лишь на четыре месяца. И словно ради того, чтобы однажды майским утром, всего за несколь­ко дней до кончины, под окном своего московского дома на Тверской-Ямской услышать силь­ный шум: шестнадцать лошадей, запря­женных цугом, по четыре в ряд, тащили огромную платформу с гранитной глыбой – пьедесталом будущего памятника Пушкину.

Узнав причину необычного уличного шума, Анна Петровна облегченно вздохнула: «А, наконец-то! Ну, слава Богу, давно пора!..».

Осталась жить легенда: будто бы траурный кортеж с телом Анны Керн встретился на своем скорбном пути с бронзовым памятником Пушкину, ко­торый везли на Тверской бульвар, к Страстному монастырю.

Так в последний раз они повстречались,

Ничего не помня, ни о чем не печалясь.

Так метель крылом своим безрассудным

Осенила их во мгновении чудном.

Так метель обвенчала нежно и грозно

Смертельный прах старухи с бессмертной бронзой,

Двух любовников страстных, отплывающих розно,

Что простились рано и встретились поздно.

Явление редкостное: и после смерти Анна Керн вдохновляла поэтов! И доказательство тому – эти строки Павла Антокольского.

…Минул год после кончины Анны.

«Теперь уже смолкли печаль и слёзы, и любящее сердце перестало уже страдать, – сетовал князь Н.И. Голицын. – Помянем покойную сердечным словом, как вдохновлявшую гения-поэта, как давшую ему столько «чудных мгновений». Она много любила, и лучшие наши таланты были у ног её. Сохраним же этому «гению чистой красоты» благодарную память за пределами его земной жизни».

Биографические подробности жизни уже не столь и важны для земной женщины, обратившейся в Музу.

Последний свой приют Анна Пет­ровна нашла на погосте сельца Прутня Тверской губернии. На бронзовой «странице», впаянной в могильный камень, выбиты бессмертные строки:

Я помню чудное мгновенье:

Передо мной явилась ты...

Мгновение – и вечность. Как близки эти, казалось бы, несоизмеримые понятия!..

«Прощайте! Сейчас ночь, и ваш образ встает передо мной, такой печальный и сладострастный: мне чудится, что я вижу ваш взгляд, ваши полуоткрытые уста.

Прощайте – мне чудится, что я у ваших ног… – я отдал бы всю свою жизнь за миг действительности. Прощайте…».

Странное пушкинское – то ли признание, то ли прощание.

Специально для Столетия

К Керн*

Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.

В томленьях грусти безнадежной,
В тревогах шумной суеты,
Звучал мне долго голос нежный
И снились милые черты.

Шли годы. Бурь порыв мятежный
Рассеял прежние мечты,
И я забыл твой голос нежный,
Твои небесные черты.

В глуши, во мраке заточенья
Тянулись тихо дни мои
Без божества, без вдохновенья,
Без слез, без жизни, без любви.

Душе настало пробужденье:
И вот опять явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.

И сердце бьется в упоенье,
И для него воскресли вновь
И божество, и вдохновенье,
И жизнь, и слезы, и любовь.

Анализ стихотворения «Я помню чудное мгновенье» Пушкина

Первые строки стихотворения «Я помню чудное мгновенье» известны практически каждому. Это одно из самых известных лирических произведений Пушкина. Поэт был очень влюбчивым человеком, и многие свои стихи посвящал женщинам. В 1819 г. он познакомился с А. П. Керн, которая на долгое время захватила его воображение. В 1825 г., во время ссылки поэта в Михайловском, состоялась вторая встреча поэта с Керн. Под влиянием этой неожиданной встречи Пушкин и написал стихотворение «Я помню чудное мгновенье».

Короткое произведение является образцом поэтического признания в любви. Всего в нескольких строфах Пушкин разворачивает перед читателем долгую историю взаимоотношений с Керн. Выражение «гений чистой красоты» очень емко характеризует восторженное преклонение перед женщиной. Поэт влюбился с первого взгляда, но Керн во время первой встречи была замужем и не могла ответить на ухаживания поэта. Образ прекрасной женщины преследует автора. Но судьба на несколько лет разлучает Пушкина с Керн. Эти бурные годы стирают из памяти поэта «милые черты».

В стихотворении «Я помню чудное мгновенье» Пушкин показывает себя великим мастером слова. Он обладал удивительной способностью сказать о бесконечно многом всего лишь в нескольких строках. В небольшом стихе перед нами предстает промежуток в несколько лет. Несмотря на сжатость и простоту слога автор доносит до читателя перемены в своем душевном настроении, позволяет пережить радость и печаль вместе с ним.

Стихотворение написано в жанре чистой любовной лирики. Эмоциональное воздействие усилено лексическими повторами нескольких фраз. Их точная расстановка придает произведению свою неповторимость и изящество.

Творческое наследие великого Александра Сергеевича Пушкина огромно. «Я помню чудное мгновенье» — одна из самых дорогих жемчужин этого сокровища.

К 215-летию со дня рождения Анны Керн и 190-летию со дня создания пушкинского шедевра.

«Гением чистой красоты» наречет ее Алек-сандр Пушкин, - ей посвятит бессмертные стихи… И напишет полные сарказма строки. «Как поживает подагра вашего супруга?. . Божественная, ради Бога, постарайтесь, чтобы он играл в карты и чтобы у него сде-лался приступ подагры, подагры! Это моя единственная надежда!.. Как можно быть вашим мужем? Этого я так же не могу себе вообразить, как не могу вообразить рая», - в отчаянии писал влюбленный Пушкин в августе 1825-го из своего Михайловского в Ригу красавице Анне Керн.

Девочке, нареченной Анной и появившейся на свет в феврале 1800 года в доме ее деда, орловского губернатора Ивана Петровича Вульфа, «под зеленым штофным балдахином с белыми и зелеными перьями страуса по углам», была уготована необычная судьба.

…За месяц до своего семнадцатилетия Анна стала женой дивизионного генера-ла Ермолая Федоровича Керна. Супругу шел пятьдесят третий год. Замужество без любви не при-несло счастья. «Его (мужа) невозможно любить, мне не дано даже утешения уважать его; скажу прямо - я почти ненавижу его», - лишь дневнику могла поверить юная Анна горечь своего сердца.

В начале 1819 года генерал Керн (справедливости ради, нельзя не упомянуть о его боевых заслугах: не раз являл он своим солдатам образцы воинской доблести и на Бородинском поле, и в знаменитой «Битве народов» под Лейпцигом) прибыл в Петербург по делам службы. Вместе с ним приехала и Анна. Тогда же в доме своей родной тетки Елизаветы Марковны, урожденной Полторацкой, и ее супруга Алексея Николаевича Оленина, президента Академии художеств, она впервые встретилась с поэтом.

Был шумный и веселый вечер, молодежь забавля-лась играми в шарады, и в одной из них царицу Клеопатру представляла Анна. Девят-надцатилетний Пушкин не мог удержать-ся от комплиментов в ее честь: «Позволи-тельно ли быть столь прелестной!». Несколько шутливых фраз в ее адрес молодая красавица сочла дерзкими…

Им суждено было встретиться лишь че-рез шесть долгих лет. В 1823-м Анна, бро-сив мужа, уехала к родителям в Полтав-скую губернию, в Лубны. А вскоре стала любовницей богатого полтавского поме-щика Аркадия Родзянко, поэта и приятеля Пушкина по Петербургу.

С жадностью, как вспоминала Анна Керн позже, она прочи-тала все известные тогда пушкинские сти-хи и поэмы и, «восхищенная Пушкиным», мечтала встретиться с ним.

В июне 1825 года по пути в Ригу (Анна задумала примириться с супругом) она неожиданно заехала в Тригорское к тетуш-ке Прасковье Александровне Осиповой, частым и желанным гостем коей был ее сосед Александр Пушкин.

У тетушки Анна впервые услышала, как Пушкин читал «своих Цыган», и буквально «истаивала от наслаждения» и от дивной поэмы, и от самого голоса поэта. Она сохранила свои удиви-тельные воспоминания о той чудесной поре: «…Я никогда не забуду того восторга, который охватил мою душу. Я была в упое-нии…».

А спустя несколько дней все семейство Осиповых-Вульф на двух экипажах отправилось с ответным визитом в соседнее Михайловское. Вместе с Анной Пушкин бродил по аллеям старого заросшего сада, и эта незабываемая ночная прогулка стала одним из любимых воспоминаний поэта.

«Каждую ночь гуляю я по своему саду и говорю себе: здесь была она… камень, о который она споткнулась, лежит на моем столе возле ветки увядшего гелиотропа. Наконец я много пишу стихов. Все это, если хотите, крепко похоже на любовь». Как больно было читать эти строки бедной Анне Вульф, адресованные другой Анне, - ведь она так пылко и безнадежно любила Пушкина! Пушкин писал из Михайловского в Ригу Анне Вульф в надежде, что та передаст эти строки своей замужней кузине.

«Ваш приезд в Тригорское оставил во мне впечатление более глубокое и мучительное, чем то, которое некогда произвела на меня встреча наша у Олениных, - признается красавице поэт, - лучшее, что я могу сделать в моей печальной деревенской глуши, - это стараться не думать больше о вас. Если бы в душе вашей была хоть капля жалости ко мне, вы тоже должны были бы пожелать мне этого…».

И Анна Петровна никогда не забудет той лунной июльской ночи, когда гуляла с по-этом по аллеям Михайловского сада…

А на следующее утро Анна уезжала, и Пушкин пришел проводить ее. «Он пришел утром и на прощанье принес мне экземпляр II главы «Онегина», в неразрезанных листках, меж-ду которыми я нашла вчетверо сложенный почтовый лист бумаги со стихами…».

Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.

В томленьях грусти безнадежной,
В тревогах шумной суеты,
Звучал мне долго голос нежный

И снились милые черты.

Шли годы. Бурь порыв мятежный

Рассеял прежние мечты,
И я забыл твой голос нежный,
Твои небесные черты.

В глуши, во мраке заточенья

Тянулись тихо дни мои

Без божества, без вдохновенья,
Без слез, без жизни, без любви.

Душе настало пробужденье:
И вот опять явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.

И сердце бьется в упоенье,
И для него воскресли вновь

И божество, и вдохновенье,
И жизнь, и слезы, и любовь.

Потом, как вспоминала Керн, поэт выхватил у нее свой «поэтический подарок», и ей на-силу удалось вернуть стихи.

Много позже Михаил Глинка положит пушкинские стихи на музыку и посвятит романс любимой - Екатерине Керн, дочери Анны Петровны. Но Екатерине не суждено будет носить фамилию гениального композитора. Она предпочтет иного мужа - Шокальского. И сын, появившийся на свет в том супружестве, океанограф и путешественник Юлий Шокальский прославит свою фамилию.

И еще одна удивительная связь прослеживается в судьбе внука Анны Керн: он станет другом сына поэта Григория Пушкина. И всю жизнь будет гордиться своей незабвенной бабушкой - Анной Керн.

Ну а как сложилась судьба самой Анны? Примирение с мужем было недолгим, и вскоре она окончательно порывает с ним. Жизнь ее изобилует многими любовными приключениями, в числе ее поклонников - Алексей Вульф и Лев Пушкин, Сергей Соболевский и барон Вревский… Да и сам Александр Сергеевич отнюдь не поэтически сообщил о победе над доступной красавицей в известном письме к приятелю Соболевскому. «Боже-ственная» непостижимым образом транс-формировалась в «вавилонскую блудницу»!

Но даже многочисленные романы Анны Керн не переставали удивлять прежних любовников ее трепетным благоговением «перед святынею любви». «Вот завидные чувства, которые никогда не стареют! - искренне восклицал Алексей Вульф. - После столь многих опытностей я не предполагал, что еще возможно ей себя об-манывать…».

И все же судьба была милостива к этой удивительной женщине, одаренной при рождении немалыми талантами и испытавшей в жизни не одни лишь наслаждения.

В сорокалетнем возрасте, в пору зрелой кра-соты, Анна Петровна встретила свою насто-ящую любовь. Ее избранником стал выпускник кадетского корпуса, двадцати-летний артиллерийский офицер Александр Васильевич Марков-Виноградский.

Анна Петровна обвенчалась с ним, совершив, по мнению ее отца, безрассудный поступок: выш-ла замуж за бедного молодого офицера и лишилась большой пенсии, что полагалась ей как вдове генерала (супруг Анны умер в феврале 1841 года).

Молодой муж (а он приходился супруге троюродным братом) любил свою Анну нежно и самозабвенно. Вот образец восторженного преклонения перед любимой женщиной, милый в своей безыскусности и искренности.

Из дневника А.В. Маркова-Виноградского (1840 г.): «У моей душечки глаза карие. Они в чудной своей красе роскошествуют на круглом личике с веснушками. Волоса этот шелк каштановый, ласково обрисовывает его и оттеняет с особой любовью… Маленькие ушки, для которых дорогие серьги лишнее украшение, они так богаты изяществом, что залюбуешься. А носик такой чудесный, что прелесть!.. И все это, полное чувств и утонченной гармонии, составляет личико моей прекрасной».

В том счастливом союзе родился сын Александр. (Много позже Аглая Александровна, урожденная Маркова-Виноградская, подарит Пушкинскому Дому бесценную реликвию - миниатюру, запечатлевшую милый облик Анны Керн, ее родной бабушки).

Супруги прожили вместе долгие годы, терпя нужду и бедствия, но не переставая нежно любить друг дру-га. И скончались почти в одночасье, в 1879-м недобром году…

Анне Петровне суждено было пережить обожаемого мужа всего лишь на четыре месяца. И словно ради того, чтобы однажды майским утром, всего за несколь-ко дней до кончины, под окном своего московского дома на Тверской-Ямской услышать силь-ный шум: шестнадцать лошадей, запря-женных цугом, по четыре в ряд, тащили огромную платформу с гранитной глыбой - пьедесталом будущего памятника Пушкину.

Узнав причину необычного уличного шума, Анна Петровна облегченно вздохнула: «А, наконец-то! Ну, слава Богу, давно пора!..».

Осталась жить легенда: будто бы траурный кортеж с телом Анны Керн встретился на своем скорбном пути с бронзовым памятником Пушкину, ко-торый везли на Тверской бульвар, к Страстному монастырю.

Так в последний раз они повстречались,

Ничего не помня, ни о чем не печалясь.

Так метель крылом своим безрассудным

Осенила их во мгновении чудном.

Так метель обвенчала нежно и грозно

Смертельный прах старухи с бессмертной бронзой,

Двух любовников страстных, отплывающих розно,

Что простились рано и встретились поздно.

Явление редкостное: и после смерти Анна Керн вдохновляла поэтов! И доказательство тому - эти строки Павла Антокольского.

…Минул год после кончины Анны.

«Теперь уже смолкли печаль и слёзы, и любящее сердце перестало уже страдать, - сетовал князь Н.И. Голицын. - Помянем покойную сердечным словом, как вдохновлявшую гения-поэта, как давшую ему столько «чудных мгновений». Она много любила, и лучшие наши таланты были у ног её. Сохраним же этому «гению чистой красоты» благодарную память за пределами его земной жизни».

Биографические подробности жизни уже не столь и важны для земной женщины, обратившейся в Музу.

Последний свой приют Анна Пет-ровна нашла на погосте сельца Прутня Тверской губернии. На бронзовой «странице», впаянной в могильный камень, выбиты бессмертные строки:

Я помню чудное мгновенье:

Передо мной явилась ты…

Мгновение - и вечность. Как близки эти, казалось бы, несоизмеримые понятия!..

«Прощайте! Сейчас ночь, и ваш образ встает передо мной, такой печальный и сладострастный: мне чудится, что я вижу ваш взгляд, ваши полуоткрытые уста.

Прощайте - мне чудится, что я у ваших ног… - я отдал бы всю свою жизнь за миг действительности. Прощайте…».

Странное пушкинское - то ли признание, то ли прощание.

Лариса Черкашина

Похожие материалы

Какие использованны изобразит-выразит средства? и получил лучший ответ

Ответ от Ђатьяна[гуру]
чудное мгновенье-эпитет
явилась ты-инверсия
мимолетное виденье-эпитет
Как гений чистой красоты-метафора
грусти безнадежной-инверсия+эпитет
шумной суеты-эпитет
В томленьях грусти безнадежной, В тревогах шумной суеты-синтаксический параллелизм
Звучал мне -инверсия
голос нежный-эпитет+инверсия
И снились черты-инверсия
милые черты-эпитет
Шли годы. -инверсия
Бурь порыв -метонимия
порыв мятежный-эпитет+инверсия
бурь порыв рассеял мечты-метафора
прежние мечты-эпитет
голос нежный-эпитет+инверсия
небесные черты-эпитет
В глуши, во мраке заточенья-метафора
Тянулись тихо -метафора
тянулись дни-инверсия
Без божества, без вдохновенья, Без слез, без жизни, без любви-синтаксический параллелизм
Душе настало пробужденье-метафора
душе настало-инверсия
явилась ты-инверсия
Как мимолетное виденье, Как гений чистой красоты-синтаксический параллелизм,
Как мимолетное виденье, Как гений чистой красоты-метафоры
И сердце бьется в упоенье, И для него воскресли вновь-анафора (И.. , И...) .
И божество, и вдохновенье, И жизнь, и слезы, и любовь-синтаксический параллелизм.

Ответ от Liudmila Sharukhia [гуру]
Одним из самых загадочных и пленительных стихотворений А. С. Пушкина по праву считается стихотворение «Я помню чудное мгновение». Оно посвящено А. П. Керн, племяннице П. А. Осиповой. Пушкин познакомился с ней в Петербурге в 1819 году, а летом 1825 года она гостила в Тригорском. Как раз этот период его жизни был ознаменован романтической направленностью, из-под его руки тогда выходили самые светлые, радостные строчки, он вспоминает счастливый миг, прожитый рядом с ней, миг, когда впервые видит ее:
Я помню чудное мгновение:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
Стихотворение “Я помню чудное мгновенье... ” было написано в 1825 году. Оно поражает удивительной стройностью. Это произведение разделено на три совершенно равные части (по две строфы) , и каждая пронизана особым, ей только свойственным тоном. Первая открывается словами “Я помню чудное мгновенье” и посвящена воспоминанию того, что было. Очевидно, в воображении Пушкина возник петербургский вечер у Олениных, первая встреча, “милые черты”, “голос нежный”. В этой строчке смысловое ударение падает не на глагол “помню”, а на слово “чудное”, которое поэт, как правило, употребляет не в современном значении (“прекрасное” или “замечательное”), а в самом что ни на есть прямом - в том, в каком оно связано с чудом, с волшебством. В пушкинском стихотворении редко, но все же встречаются различные тропы, которые помогают нам увидеть новые черты и грани изображаемого, глубже понять смысл (метафора “гений чистой красоты”, эпитеты: “чудное”, “мимолетное виденье”). Пушкин в этом стихотворении невероятно точен в передаче смыслового оттенка слова:
Передо мной явилась ты.. .
Не “возникла”, не “очутилась”, а именно “явилась”, не оставляя сомнения в том, что речь идет о явлении героини поэту, пусть и кратковременном:
Как мимолетное виденье.. .
Но по длительности вполне достаточное, чтобы сполна его оценить, чтобы запечатлеть его таким, каким оно пронзило и поразило душу:
Как гений чистой красоты.. .
Наступили тяжелые годы изгнания. Слезы, любовь, вдохновенье - вот спутники подлинной жизни. Поэт вспоминает тяжелые годы, 1823 - 1824, когда его постигло разочарование в жизни. Это подавленное состояние продолжалось недолго. И к новой встрече Пушкин приходит с ощущением полноты жизни.
Вдруг (это уже третья часть) “душе настало пробужденье” и ее охватил порыв прежних, чистых и свежих чувств. Собственно, ради этого и написано стихотворение: пробудившейся душе снова явилась та, кто олицетворяет собой “гений чистой красоты”, воскрешает для человека “и божество, и вдохновенье”. Пробужденье - виденье - упоенье - вдохновенье - эти слова характеризуют состояние человеческой души, соприкоснувшейся с великой ценностью, с “гением чистой красоты”. Последние два стиха повторяют начало стихотворения. Они знаменуют возврат к юности. Пробужденье души открыло Пушкину возможность упоения творчеством, вдохновение, а вместе с тем упоенье жизнью. Пробужденная душа раскрылась и для творчества и для слез. И для любви.
Основная мысль стихотворения - светлая память о любви и радость неожиданной встречи с тем, что, казалось, утрачено навсегда - передается Пушкиным с постепенным и возрастающим движением. Сначала грустное и нежное воспоминание, затем горестное сознание утраты и, наконец, взлет радости и восторга. Это прекрасно отразил в музыке Михаил Иванович Глинка, написавший на пушкинские слова один из самых замечательных своих романсов. Можно множество раз перечитывать стихотворение, чтобы вновь погрузиться в волшебный мир пушкинской лирики. Удивительно красивые слова подобрал поэт, чтобы выразить глубину своих чувств: чистых, бескорыстных, ничего не требующих взамен. Его строки берут за душу, делая нас не свидетелями, а соучастниками переживаний.

Изящный профиль этой женщины запечатлен рукой Пушкина на полях черновиков «Евгения Онегина». И ей же мы обязаны появлением великого стихотворения «Я помню чудное мгновенье...»

Анна Петровна Керн – одна из самых замечательных красавиц своего времени, женщина, имя которой навсегда связано в нашем сознании с именем величайшего русского поэта. История их взаимоотношений – яркий пример того, как далека бывает пошлая обыденность от поэтической фантазии и в то же время как прочно они связаны.

«Как мимолетное виденье, как гений чистой красоты»
Впервые Пушкин увидел Анну в 1819 году в Петербурге в гостях у ее тетки Елизаветы Олениной. Играли в шарады. На этом вечере был и баснописец Крылов, который своим юмором и приятным обхождением, а пуще того, своей известностью привлекал к себе внимание всех. Анне Петровне к тому времени исполнилось 19, она была уже два года как замужем за генералом Е.Ф. Керном, который был старше ее на 35 лет и которого она не только не любила, но даже не уважала.

В Петербург молоденькая генеральша прибыла после скитаний с постылым мужем по гарнизонам в Дерпте, Риге, Киеве, Елисаветграде, Пскове. И вот петербургский великосветский салон. Шарады. Крылов! И туча франтов в штатском и мундирах, которые увиваются вокруг нее, красавицы с золотыми локонами и фиалковыми глазами.

В этом вихре впечатлений Анна Петровна едва заметила кудрявого, невысокого и очень подвижного молодого человека с негритянскими пухлыми губами. Он всячески демонстрировал свой восторг по отношению к ней и даже позволил себе несколько развязный комплимент: «Можно ли быть такой хорошенькой?!»

Пушкин в ту пору слыл в Петербурге настоящим прожигателем жизни: после окончания лицея он кутил, волочился за актрисами, был членом литературных обществ, близких к декабристам, и быстро приобретал известность как поэт. Равнодушие красотки, надо думать, его задело.

«Душе настало пробужденье: И вот опять явилась ты…»
Второй раз Анна Петровна явилась Пушкину спустя шесть лет. Это было в Тригорском – имении, находившимся по соседству с Михайловским, где поэт отбывал свою ссылку.

Пушкин, не шутя, страдал на брегах Сороти от тоски и одиночества. После шумной, веселой Одессы он оказался «в глуши, во мраке заточенья», в небольшом деревенском доме, который не мог даже позволить себе как следует протопить из-за скудости средств. Унылые вечера, которые он коротал с доброй старой няней, книги, одинокие прогулки – вот как он жил в то время. Неудивительно, что поэт очень любил ездить к Вульфам в Тригорское. Хозяйка имения добрая Прасковья Александровна Осипова-Вульф, ее дочки Евпраксия и Анна, падчерица Александра и сын Алексей были неизменно рады Александру Сергеевичу, и он тоже был рад приезжать, чтобы поволочиться за тригорскими барышнями и весело провести время.

А в июне 1825 года к своей тетушке Прасковье Александровне нагрянула Анна Петровна Керн. И Пушкин влюбился снова. Здесь общество было не такое блестящее, как в Петербурге, да и Пушкин в ту пору был уже известным поэтом. Анна Петровна знала и любила его стихи. Немудрено, что на сей раз она выслушивала его комплименты гораздо более благосклонно. И он уже и не болтал вздор, как в их первую встречу.

Александр Сергеевич вел себя как влюбленный поэт. Он ревновал и страдал оттого, что Керн делает знаки внимания Алексею Вульфу. Он хранил на столе камень, о которой она будто бы споткнулась во время прогулки. Наконец, однажды он преподнес ей первую главу «Евгения Онегина», где между страниц лежал листок со стихотворением «Я помню чудное мгновенье...» Она прочла и нашла стихотворение прекрасным, но Пушкин вдруг, словно мальчишка, отобрал у нее листок, а потом согласился вернуть лишь после долгих уговоров.

То лето кончилось быстро. Анна должна была ехать к нелюбимому мужу.

«У дамы Керны ноги скверны»
Да-да, именно так писал Пушкин спустя два года о той самой, которая им была названа «гением чистой красоты». Есть письма, в которых он «проходится» по бедняжке Анне Петровне еще жестче. В одном называет ее «наша вавилонская блудница Анна Петровна», а в другом и того ужаснее: «Ты ничего не пишешь мне о 2100 р., мною одолженных, а пишешь мне о m-m Керн, которую я с божьей помощью на днях в..б…» Это письмо Соболевскому, в котором много говорится о денежных вопросах, о разных общих знакомых и вот так равнодушно и вскользь об Анне Петровне, о гении чистой красоты.

Анна Петровна к тому времени окончательно бросила мужа и жила в Петербурге жизнью самой фееричной, какую можно себе представить. Она заводила бесконечные романы, которые делали ее положение разведенной женщины еще более скандальным. У нее была связь с Вульфом и с другом Пушкина Дельвигом, и с композитором Глинкой, и с поэтом Веневитиновым, и с библиофилом Соболевским, и даже, по слухам, с папенькой Александра Сергеевича. В общем, добившись женщины, к которой он испытывал нежные чувства, Пушкин обнаружил, что он отнюдь не единственный, кто пользуется ее расположением.

«Так повстречались Мечта и Поэт»
Анна Петровна сохранила добрые отношения с семьей Пушкина, но о любви меж ними речи уже не шло никогда. Тут бы, собственно, и закончить историю о «чудном мгновении», если бы не одна встреча, которая состоялась в 1880 году. На Страстной площади в Москве устанавливали памятник поэту. Кони не без труда тащили повозку с тяжеленной, отлитой из бронзы скульптурой работы А.М. Опекушина. Дорогу повозке перегородила похоронная процессия - хоронили Анну Петровну Керн, дожившую до 80 лет и скончавшуюся в бедности и полном забвении. Как сказано в стихотворении Г. Шенгели:

…Нищая старость и черные дроги;
Так повстречались Мечта и Поэт.

Но повстречались!.. Безмолвье забвенья –
Как на измученный прах ни дави, –
Вспомнят мильоны о Чудном Мгновеньи,
О Божестве, о Слезах, о Любви!