«Евгений Онегин»

нем, щедро рассыпанные Пушкиным, но нельзя пройти мимо того, что гибель юного поэта и в авторе, и в его героях (даже поначалу в Ольге, олицетворяющей человеческий и литературный стандарт), и в читателях-персонажах (например, в "горожанке молодой"), и просто в читателях постоянно отзывается горечью и состраданием. В. Г. Белинский, несмотря на серьезные основания, напрасно посчитал смерть Ленского самым достойным выходом из неизбежного в будущем опошления. Опошление проблематично, и, более того, нам представляется, что Пушкин оставил возможную судьбу Ленского непредсказуемой и заодно поставил читателям маленькую ловушку, предлагая им решить альтернативу XXXVII и XXXIX строф шестой главы с позиций "превосходства, быть может, воображаемого". Смерть Ленского, разумеется, большое несчастье, происшедшее в первую очередь из-за непоправимой ошибки главного героя. Вспомним в связи этим первую реакцию виновника кровавой драмы:

Рукою стиснув пистолет,

Глядит на Ленского Евгений.

"Ну, что ж? убит", - решил сосед.

Убит!.. Сим страшным восклицаньем

Сражен, Онегин с содроганьем

Отходит и людей зовет.

Зарецкий произносит свою реплику нарочито регистрирующим тоном, но его ровное "убит" отзывается в душе Онегина "страшным восклицанием".

Смерть Ленского занимает фактически всю вторую половину романа. Она, можно сказать, размножена в тексте, парадоксально неоднократна. Если беглых замечаний о смерти множества персонажей мы почти не запоминаем, то убийство Ленского подчеркнуто происходит дважды: Онегин повергает его "длинным ножом" в сне Татьяны и убивает из пистолета на дуэли. Ведь в поэтическом мире сон и явь одинаково реальны (12)*. Описана также смерть поэта в обывательском модусе. Ленский как бы убит один раз предварительно, другой - по-настоящему и еще раз умирает посмертно. Абсолютное событие, с одной стороны, усиливается этими повторами, с другой - становится вероятностным. За текстом в пропущенной XXXVIII строфе шестой главы спрятан героический модус гибели:

В виду торжественных трофеев,

Как наш Кутузов иль Нельсон,

Иль быть повешен, как Рылеев.

Увял! Где жаркое волненье,

И чувств и мыслей молодых,

Высоких, нежных, удалых?

Где бурные любви желанья...

Итак, смерть Ленского с ее разнообразными отзвуками по всей второй половине романа (совсем вне мотива остается лишь четвертая глава, хотя "обертоны" есть и в ней) получает гораздо больший вес, чем все остальные смерти, вместе взятые. Наше первоначальное впечатление о смерти как о естественном моменте в круговороте бытия вдруг резко смещается по большой амплитуде смысла. Сначала жизнь и смерть почти приравниваются друг к другу, а затем смерть оказывается драматическим событием. Пушкин спокойно позволяет остаться этой антитезе, и две оценки смерти рождают структурно-смысловое напряжение своим неснимающимся противоречием.

В чем состоит значение образа Владимира Лен­ского в романе «Евгений Онегин»? Как этот персонаж помогает понять главных героев произведения?

Судьба Владимира Ленского имеет для писателя са­мостоятельное значение. Прежде всего, его смерть на дуэли – кульминационное событие сюжета. Смерть Ленского была предсказана ранее, во сне Татьяны, и не раз вспоминается позже. Этот образ отдельными свои­ми сторонами как бы прилегает, повторяет, копирует центральную пару персонажей и автора. С Онегиным Ленского сближает уже семантика фамилий, имею­щих «северное», «речное» звучание. Не случайно, что при всей разности жизненного опыта, характеров, воз­зрений все же «они сошлись». С Татьяной же они по­хожи многим: возрастом, исконно русской семантикой имен, воспитаны на западных романтических литера­турных образцах, далеки от среды, в которой живут, мечтательны и странны, неопытны, отчего ошибаются в своем первоначальном выборе. Не случайно же иску­шенный и умный Онегин заметил, что Татьяна гораздо больше подходит Ленскому, чем Ольга: «Я выбрал бы другую, / Когда бы был, как ты, поэт». Наконец, Оне­гин сыграл в их судьбе сходную роковую роль. Сначала он «убил» романтически настроенную Татьяну:

Блистая взорами, Евгений Стоит подобно грозной тени,

И, как огнем обожжена,

Остановилася она.

Затем – самого Поэта-романтика. И позже Татья­на говорит себе, что в Онегине она должна ненавидеть «убийцу брата своего».

Автор рассуждает о двух вариантах будущего Лен­ского. При этом первым называется достойный, высо­кий путь: «Быть может, он для блага мира / Иль хоть для славы был рожден». Разумеется, герой не был за­страхован и от иного. Незавершенное в нем должно «доразвиться» в героях, оставшихся жить, и в авторе.

Онегину еще предстоит пройти через «убийственный выстрел», теперь уже в него («Стоит Евгений, / Как будто громом поражен, / В какую бурю ощущений / Теперь он сердцем погружен!»). Впрочем, следует понять, что Татья­на сурова вынужденно: слишком далеко заходит Онегин в покушении на непререкаемые для нее ценности и пра­вила (они же были и естественной основой натуры убито­го Ленского). Этот «выстрел», следовательно, правильнее считать «самоубийственным», спровоцированным самим героем. И его задача – стать в духовном смысле тем, чем мог бы стать убитый им Ленский и чего по-своему достиг­ла Татьяна: она реализовала не пошлый вариант семей­ной жизни, а возвышенно одухотворенный, достойный уважения своей моральной высотой, общественно-значимый («благо мира»), по мнению писателя.

Многообразны и связи Ленского с развивающимся образом автора. Упоминаемые в романе жанры, темы, настроения стихов Ленского близки тем, которые мож­но обнаружить в раннем творчестве самого Пушкина. Идеал красоты юного поэта не был вовсе и всегда чужд Пушкину, который, с иронией нарисовав портрет Оль­ги, замечает: «Я прежде сам его любил, / Но надоел он мне безмерно».

Расставаясь с Ленским, поэт незаметно переходит к рассуждениям о своем творчестве, судьбе, говорит о пе­реходе к иным принципам творчества: «Лета к суровой прозе клонят, / Лета шалунью-рифму гонят». Но при этом надеется сохранить то, чем так дороги ему Лен­ский, уходящая молодость, романтически окрашенная поэзия:

А ты, младое вдохновенье,

Волнуй мое воображенье,

Дремоту сердца оживляй,

В мой угол чаще прилетай,

Не дай остыть душе поэта,

Ожесточиться, очерстветь…

Здесь искали:

• какова роль ленского в романе евгений онегин
• роль образа ленского в романе?

Роман в стихах «Евгений Онегин» известен каждому. Главные герои произведения: Онегин, Татьяна, Ольга, Ленский - образы необыкновенно живые и запоминающиеся, принесшие славу автору и сделавшие роман бессмертным. Сколько прошло времени, а читателям хочется заглянуть в душу любимой героини Пушкина и поразмышлять над вопросом, почему Онегин, такой умный и тонкий, не смог вовремя оценить бесценный дар любви, посланный ему Богом.
Интересен и другой молодой человек, поражающий своей искренностью, порядочностью и незащищенностью от любых ударов судьбы - Владимир Ленский. Хочется понять движения его души и сердца. Для этого необходимо знать все о его жизни, о воспитании, мыслях и чувствах, о мировоззрении и мироощущении. Итак, Владимир Ленский:

Красавец, в полном цвете лет,
Поклонник Канта и поэт,
Он из Германии туманной
Привез учености плоды:
Вольнолюбивые мечты,
Дух пылкий и довольно странный,
Всегда восторженную речь
И кудри черные до плеч.
Столь исчерпывающее описание дает нам возможность представить внешность героя, а также узнать то, как формировалась личность Владимира. «Под небом Шиллера и Гёте» был воспитан наш герой, «их поэтическим огнем душа воспламенялась в нем». Ленский провел годы вдалеке от России, получив прекрасное образование в Германии. Впитав в себя «возвышенные чувства», навеянные Шиллером и Гёте, герой был далек не только от России и ее народа, но и от реальности. Ленский - поэт-романтик, «от хладного разврата света еще увянуть не успев», «он пел поблеклый жизни цвет, без малого в осьмнадцать лет». Он так же, как Онегин, был чужд светскому обществу:
...Ему не нравились пиры,
Бежал он их беседы шумной.
Возможно, эта отчужденность и привела Ленского в дом Онегина. Дружба между ними может показаться странной и необычной, о чем говорит сам Пушкин:
Они сошлись. Волна и камень,
Стихи и проза, лед и пламень
Не столь различны меж собой...
Онегину все было ново в Ленском; сам не испытывая подобных чувств, он не мог понять своим «охлажденным умом» романтическую натуру Ленского, но по-своему привязался к поэту.
Ленский же, человек доверчивый и чувствительный, нуждался в верном друге, которому мог бы доверять свои чувства, с которым мог бы разговаривать на философские темы:
Меж ими все рождало споры
И к размышлению влекло.
Ленский «сердцем милый был навежда». Живя чувствами, он не проникал в глубь вещей, был наивен и только начинал свою самостоятельную жизнь. Возможно, поэтому Владимир влюбился в Ольгу, заметив лишь «глаза, как небо, голубые, улыбку, локоны льняные, движенья, голос, легкий стан...». Автор с умилением наблюдает за чувствами героя:
Ах, он любил, как в наши лета
Уже не любят... как одна
Безумная душа поэта
Еще любить осуждена.
Но предмет любви Ленского не идеален. Ольга -: легкомысленная девушка, ничем не отличающаяся от многих своих сверстниц. Владимиру не хватало жизненного опыта и проницательности, в отличие от Онегина, который сразу же распознал в Ольге заурядную натуру. Возможно, эта отчужденность от реальной жизни решила судьбу Ленского. «Не в силах Ленский снесть удара», увидев предательство друга и возлюбленной:
Звал друга Ленский на дуэль,
Решась кокетку ненавидеть.
Ленский решает защитить Ольгу от коварного искусителя. Итак, встает вопрос о дальнейшей судьбе Ленского. У героя лишь два пути в жизни: стать обыкновенным помещиком-обывателем, женившись на Оленьке, или умереть. Пушкин избирает второе: смерть. Большим же поэтом Ленскому стать не суждено, так как пишет он «темно и вяло», «его стихи полны любовной чепухи».
И вот поэт убит на дуэли.
Оленька, которой он посвятил не только свои стихи, но и чувства и мысли, за которую он отдал свою жизнь, «недолго плакала» о Владимире. Онегин же тяжело переживал смерть друга, причиной которой был он сам. Помещики пожалели о смерти «полурусского соседа», так как совсем недавно
Богат, хорош собою, Ленский
Везде был принят как жених...
Для самого же Ленского смерть была избавлением от обывательской жизни среди людей, напоминающих чудовищных героев сна Татьяны.
Судьба героя, удивительно точно предсказавшая судьбу самого автора, так поразила Михаила Лермонтова, преемника А. С. Пушкина, что, говоря о трагической гибели великого русского поэта, он вспоминает именно о Ленском:
И он убит - и взят могилой,
Как тот певец, неведомый, но милый,
Добыча ревности глухой,
Воспетый им с такою чудно силой,
Сраженный, как и он, безжалостной рукой.

Смерть Ленского описана иначе, чем все остальные. Это кульминация фабулы, событие, решающее судьбы всех главных героев. Можно снисходительно относиться к Ленскому, подмечать все иронические сентенции о нем, щедро рассыпанные Пушкиным, но нельзя пройти мимо того, что гибель юного поэта и в авторе, и в его героях (даже поначалу в Ольге, олицетворяющей человеческий и литературный стандарт), и в читателях-персонажах (например, в “горожанке молодой”), и просто в читателях постоянно отзывается горечью и состраданием. В.Г. Белинский, несмотря на серьезные основания, напрасно посчитал смерть Ленского самым достойным выходом из неизбежного в будущем опошления. Опошление проблематично, и, более того, нам представляется, что Пушкин оставил возможную судьбу Ленского непредсказуемой и заодно поставил читателям маленькую ловушку, предлагая им решить альтернативу XXXVII и XXXIX строф шестой главы с позиций “превосходства, быть может, воображаемого”. Смерть Ленского, разумеется, большое несчастье, происшедшее в первую очередь из-за непоправимой ошибки главного героя. Вспомним в связи этим первую реакцию виновника кровавой драмы:

* В тоске сердечных угрызений,
* Рукою стиснув пистолет,
* Глядит на Ленского Евгений.
* “Ну, что ж? убит”, - решил сосед.
* Убит!.. Сим страшным восклицаньем
* Сражен, Онегин с содроганьем
* Отходит и людей зовет.
* (VI, 132)

Зарецкий произносит свою реплику нарочито регистрирующим тоном, но его ровное “убит” отзывается в душе Онегина “страшным восклицанием”.

Смерть Ленского занимает фактически всю вторую половину романа. Она, можно сказать, размножена в тексте, парадоксально неоднократна. Если беглых замечаний о смерти множества персонажей мы почти не запоминаем, то убийство Ленского подчеркнуто происходит дважды: Онегин повергает его “длинным ножом” в сне Татьяны и убивает из пистолета на дуэли. Ведь в поэтическом мире сон и явь одинаково реальны (12)*. Описана также смерть поэта в обывательском модусе. Ленский как бы убит один раз предварительно, другой - по-настоящему и еще раз умирает посмертно. Абсолютное событие, с одной стороны, усиливается этими повторами, с другой - становится вероятностным. За текстом в пропущенной XXXVIII строфе шестой главы спрятан героический модус гибели:

* Он совершить мог грозный путь,
* Дабы последний раз дохнуть
* В виду торжественных трофеев,
* Как наш Кутузов иль Нельсон,
* Иль в ссылке, как Наполеон,
* Иль быть повешен, как Рылеев.

Кстати сказать, высокий модус XXXVII строфы предварен в XXXVI, цитируемой гораздо реже. В ней гибель поэта дана на реминисценциях множества скорбных элегических сетований с характерным восклицанием “где”:

* Увял! Где жаркое волненье,
* Где благородное стремленье
* И чувств и мыслей молодых,
* Высоких, нежных, удалых?
* Где бурные любви желанья…

Итак, смерть Ленского с ее разнообразными отзвуками по всей второй половине романа (совсем вне мотива остается лишь четвертая глава, хотя “обертоны” есть и в ней) получает гораздо больший вес, чем все остальные смерти, вместе взятые. Наше первоначальное впечатление о смерти как о естественном моменте в круговороте бытия вдруг резко смещается по большой амплитуде смысла. Сначала жизнь и смерть почти приравниваются друг к другу, а затем смерть оказывается драматическим событием. Пушкин спокойно позволяет остаться этой антитезе, и две оценки смерти рождают структурно-смысловое напряжение своим неснимающимся противоречием.

Смерть Ленского описана иначе, чем все остальные. Это кульминация фабулы, событие, решающее судьбы всех главных героев. Можно снисходительно относиться к Ленскому, подмечать все иронические сентенции о нем, щедро рассыпанные Пушкиным, но нельзя пройти мимо того, что гибель юного поэта и в авторе, и в его героях (даже поначалу в Ольге, олицетворяющей человеческий и литературный стандарт), и в читателях-персонажах (например, в “горожанке молодой”), и просто в читателях постоянно отзывается горечью и состраданием. В.Г. Белинский, несмотря на серьезные основания, напрасно посчитал смерть Ленского самым достойным выходом из неизбежного в будущем опошления. Опошление проблематично, и, более того, нам представляется, что Пушкин оставил возможную судьбу Ленского непредсказуемой и заодно поставил читателям маленькую ловушку, предлагая им решить альтернативу XXXVII и XXXIX строф шестой главы с позиций “превосходства, быть может, воображаемого”. Смерть Ленского, разумеется, большое несчастье, происшедшее в первую очередь из-за непоправимой ошибки главного героя. Вспомним в связи этим первую реакцию виновника кровавой драмы:

* В тоске сердечных угрызений,
* Рукою стиснув пистолет,
* Глядит на Ленского Евгений.
* “Ну, что ж? убит”, - решил сосед.
* Убит!.. Сим страшным восклицаньем
* Сражен, Онегин с содроганьем
* Отходит и людей зовет.
* (VI, 132)

Зарецкий произносит свою реплику нарочито регистрирующим тоном, но его ровное “убит” отзывается в душе Онегина “страшным восклицанием”.

Смерть Ленского занимает фактически всю вторую половину романа. Она, можно сказать, размножена в тексте, парадоксально неоднократна. Если беглых замечаний о смерти множества персонажей мы почти не запоминаем, то убийство Ленского подчеркнуто происходит дважды: Онегин повергает его “длинным ножом” в сне Татьяны и убивает из пистолета на дуэли. Ведь в поэтическом мире сон и явь одинаково реальны (12)*. Описана также смерть поэта в обывательском модусе. Ленский как бы убит один раз предварительно, другой - по-настоящему и еще раз умирает посмертно. Абсолютное событие, с одной стороны, усиливается этими повторами, с другой - становится вероятностным. За текстом в пропущенной XXXVIII строфе шестой главы спрятан героический модус гибели:

* Он совершить мог грозный путь,
* Дабы последний раз дохнуть
* В виду торжественных трофеев,
* Как наш Кутузов иль Нельсон,
* Иль в ссылке, как Наполеон,
* Иль быть повешен, как Рылеев.

Кстати сказать, высокий модус XXXVII строфы предварен в XXXVI, цитируемой гораздо реже. В ней гибель поэта дана на реминисценциях множества скорбных элегических сетований с характерным восклицанием “где”:

* Увял! Где жаркое волненье,
* Где благородное стремленье
* И чувств и мыслей молодых,
* Высоких, нежных, удалых?
* Где бурные любви желанья…

Итак, смерть Ленского с ее разнообразными отзвуками по всей второй половине романа (совсем вне мотива остается лишь четвертая глава, хотя “обертоны” есть и в ней) получает гораздо больший вес, чем все остальные смерти, вместе взятые. Наше первоначальное впечатление о смерти как о естественном моменте в круговороте бытия вдруг резко смещается по большой амплитуде смысла. Сначала жизнь и смерть почти приравниваются друг к другу, а затем смерть оказывается драматическим событием. Пушкин спокойно позволяет остаться этой антитезе, и две оценки смерти рождают структурно-смысловое напряжение своим неснимающимся противоречием.

Главный герой романа А.С.Пушкина «Евгений Онегин» - дворянин, аристократ. Он непосредственно связан с современностью, с реальными обстоятельствами русской действительности и с людьми 1820-х годов. Онегин – знаком с Автором и с некоторыми из его друзей....

Письма Татьяны и Онегина резко выделяются из общего текста пушкинского романа в стихах «Евгений Онегин». Даже сам автор исподволь выделяет их: внимательный читатель сразу заметит, что здесь уже нет строго организованной «онегинской строфы», а заметна...

Объяснение Онегина с Татьяной в саду. (Анализ эпизода четвертой главы романа А.С.Пушкина.) (by SSSoft.ru) А. С. Пушкин Каждый писатель в своих произведениях задает извечный вопрос: в чем смысл жизни, и пытается ответить на него. А. С. Пушкин в своем...

Мне нравились его черты, Мечтам невольная преданность, Неподражательная странность И резкий, охлажденный ум. Я был озлоблен, он угрюм; Страстей игру мы знали оба, Томила жизнь обоих нас; В обоих сердца...