Начало особых Военно-учебных заведений в Западной Европе относится к XVII ст., когда, с развитием военного, в частности артиллерийского и инженерного дела, у немцев и французов возникли специальные школы для подготовки специалистов по этим важнейшим отраслям военного искусства. Когда же Фридрих Великий и Наполеон совершенно преобразовали боевую практику, явилась необходимость в основательном знании тактики 3-х родов оружия, для чего и были основаны в XVIII в. первые военные академии и подготовительные к ним заведения.

В 1653 г. Великим курфюрстом учреждена в Пруссии первая кадетская школа для несения дворянскими детьми воинской службы; Фридрих I в 1716 г. сформировал в роту кадет. Т. обр., возникли кадетские корпуса, сохранившиеся ныне только в Германии, Австрии и России, тогда как в прочих государствах учреждались теперь Военно-учебные заведения только для взрослых молодых людей, уже получивших среднее образование, желающих получить специальные познания.

Русская военная школа возникла со времен . В январе 1701 г. была открыта в Москве "школа математических и навигацких наук", которая, по словам её основателя, была "нужна не только к морскому ходу, но и артиллерии и инженерству". Вскоре потом, вследствие потребностей Великой Северной войны, Петру понадобилось основание несколькими специальных заведений и в Санкт-Петербурге: Морской академии (1705), Инженерной и Артиллерийской школы (1712, потом преобразованных в кадетский корпус в Спб.), а также гарнизонную школ для солдатских детей.

Руководителями этих первых русских военных школ были вызванные Петром "на семена" различные иностранцы, например, англичане Фарварсон, Гвин и Грейс для Московской Навигацкой школы.

Школы имели нищенское содержание: не имея казенных помещений и получая, да и то неаккуратно, самое ничтожное жалованье, ученики наших военных школ в Петровское время зачастую не могли посещать классов за неимением обуви и одежды, мерзли зимою и голодали до полного изнеможения. Суровое начальство имело неограниченное право бить их "нещадно батогами" и за дурное поведение и за недостаточные успехи. Неудивительно, что многие из этих злополучных специалистов военного дела или совсем спивались, или даже лишали себя жизни "от уныния и подлости".

И в то же время, несмотря на поразительное убожество военной школы, благодаря возвышенному духу победоносного века, ряды наших войск и флота постоянно обогащались талантливыми, энергичными и знающими специалистами именно из этих примитивных Военно-учебных заведений.

Особенно много пользы для Военно-учебных зав. в России принес : в 1732 г. он представил на утверждение имп. Анны план устройства первого вполне благоустроенного Военно-учебного заведения в России, Корпуса кадетов в Спб. на 300 ч., для шляхетских детей от 13 до 18 л.

При Елизавете в 1743 г., после открытия Морского корпуса, Миниховси й корпус был переименован в Сухопутный шляхетный кадетский корпус; он должен был готовить не только офицеров, но также и гражданских чиновников, дипломатов, судей и даже актеров.

Корпус не был в то время совершенно закрытым заведением: в него могли поступать для слушания лекций и посторонние; так, например, известно, что , уже определенный 15 л. от роду в Семеновский и, обучаясь дома военным наукам, все-таки находил время, чтобы слушать лекции по некоторым предметам в Сухопутном корпусе и даже брал себе из корпусной библиотеки для чтения книги.

При Екатерин II был основан Артиллерийский и Инженерный корпус (потом 2-й Петербургский кадетский) и несколькими других Военно-учебных заведений. Кратковременное царствование также дало несколькими Военно-учебных заведений (Военно-сиротский дом, 1798).

В XVIII в. все военные школы управлялись самостоятельно, по усмотрению своих начальников, т. к. центрального учреждения для управления этих заведений еще не существовало. Только с назначением их в 1826 г. Цесаревича Константина Павловича был учрежден впервые совет для управления всеми Военно-учебными заведениями в России.

В царствование дело учреждения новых военных школ, вследствие отвлечения борьбой с Наполеоном I, мало двинулось вперед; вновь основаны были лишь 3 подготовительных училища для кадетских корпусов (в Туле, Тамбове и в Оренбурге - Неплюевское). Истинным основателем русской военной школы является , который вскоре после вступления на престол, изъявил непременную и твердую волю дать Военно-учебным заведениям новое устройство, связать их вместе в одну общую отрасль государственного управления, для направления одною и тою же мыслью к одной и той же цели. Эту задачу Николай осуществил при содействии и своих двух братьев: Константина и Михаила Павловичей (1831 - 49).

Особенно много сделал для военно-учебными дела Михаил, вместе с своего штаба Я. И. Ростовцевым (1835-60).

"Наставления для образования воспитанников Военно-учебных заведений" (1848 г.) следующими словами указывали идеал, который имели в виду тогдашние руководители нашего военного воспитания: "Христианин, верноподданный, русский, достойный сын, надежный товарищ, скромный и образованный юноша, исполнительный, терпеливый и расторопный офицер".

Николаевские кадетские корпуса официально считались образцовыми учебно-воспитательными заведениями, и сам Николай в 1849 г. писал, что заведения эти, "совершенству ясь с каждым годом, успели достигнуть во всех отношениях цели своего учреждения".

Между тем, Крымская война показала, что для воспитания нашего офицерства необходимы коренные реформы. К концу царствования Николая I в России числилось 12 полных кадетских корпусов, т.-е. дававших кадетам полное образование, от самых юных лет до офицерского звания, и 5 подготовительных кадетских корпусов для малолетних.

Кадеты, находясь иногда в корпусе более 10 л., проходили последовательно неранжированные мушкетерские и гренадерские роты, делаясь сами, в конце концов, унтер-офицерами для младших кадет; командуя над младшими и вознаграждая себя, т. обр., за, свои собственные былые неприятности, должности кадеты не м. быть особенно мягкими, т. к. над ними самими стояло грозное строевое начальство.

Корпусные офицеры того времени, по большей части, очень мало образованные и вовсе не педагоги, часто возбуждали против себя ропот в толпе кадет, а потому отношения начальствующих лиц к подчиненным были совсем ненормальными: кадеты делали порою совсем бессмысленные проступки, только бы насолить офицерам, а те, в свою очередь, при всяком удобном случае, старались отомстить, не останавливаясь даже перед усилен, порциями телес. наказаний. Естественно, что в такого взаимно враждебной и мало просвещенной среде ни благонравие, ни познания кадет процветать не могли.

В эпоху великих реформ императора бывшим военным министром Д. А. Милютиным, при содействии Главного начальника Военно-учебных заведений И. В. Исакова, была произведена полная реформа Военно-учебных заведений; существование прежних кадетских корпусов, воспитывавших в своих стенах одновременно и малолетних и взрослых, было признано не педагогичным, и кадетские корпуса были разделены.

Для общего. образования с августа 1863 г. начали постепенно вводиться так называемый военные гимназии, т.-е. заведения общеобразовательные, без воинской дисциплины, при чем классные отделения были поручаемы безразлично военным и гражданским чинам, вполне подходящим для воспитательного дела (см. Военный гимназии), для специального же воинского образования окончившие курс военной гимназии переводились в тогда же учрежденные военные училища.

В военном ведомстве учреждены были педагогические курсы с целью подготовлять в Военно-учебные заведения специально образованных учителей научных предметов, а для подготовления преподавателей и воспитателей в военно-начальные школы в 1866 г. в Москве учреждена была особая Учительская семинария военного ведомства. В это же время (1864) положено основание педагогическому музею Военно-учебных заведений.

Милютинская реформа Военно-учебных заведений была быстро осуществлена и хорошо привилась, т. к. задумана были широко, причем не было упущено из виду ни одной меры, полезной для её полного осуществления. Т. к. в то время уже назревала и другая крупная реформа, - всеобщая воинская повинность (1874 г.), - то для заблаговременной подготовки достаточного количества офицеров из войсковых вольноопределяющихся с 1864 г. у нас были устроено 21 юнкерских училищ (пехотных - 16, кавалерийских - 2 и казачьих - 3).

К концу царствования Николая I в кадетских корпусах числилось до 6,700 кадет, дававших средий выпуск в год 520 офицеров; при учреждении же военной гимназий из всех этих 28 заведений при 4 военных училищах были рассчитан ежегодный выпуск в 400-500 офицеров.

При императоре Александре III последовала контрреформа Военно-учебных заведений. В июле 1882 г. все военные гимназии были переименованы в кадетские корпуса, при чем установлено, чтобы воспитателями назначались исключительно только офицеры, во главе которых были поставлены ротные командиры, так что бывшим средне-образовательным школам придан был характер подготовительных военно-воспитательных заведений. Хотя преемник Д. А. Милютина, И. С. Ванновский, сам принимавший прежде деятельное участие в преобразовании Николаевских кадетских корпусов, не особенно круто поставил новые корпуса на военную ногу, но все-таки он вернул звание должности кадет и с 1885 г. приказал выводить старшую роту для строевых занятий в лагери.

Учительская семинария военного ведомства и педагогические курсы при 2-ого военной гимназии были упразднены, военные гимназии для приходящих преобразованы в интернаты, а вместо военных прогимназий, тоже, по большой части, преобразованных в кадетские корпуса, остались только две военные школы для обучения малоуспевающих (Вольская и Ярославская).

Количество Военно-учебных заведений при Александре III увеличилось.

В 1883 г. были основан Донской кадетский корпус, а с 1886 г. при юнкерских училищах (прежде всего, Московском и Киевском) были открыты военно-учительские курсы.

В 1900 г., вместо генерал Махотина, Главным Военно-учебных заведений был назначен Вел. Кн. Константин Константинович, который в 1901 г., объехав все вверенные ему заведения, в приказе своем высказал следующие многозначительные слова о задачах военного воспитания: "Закрытое заведение обязано, по мере нравственного роста своих воспитанников, постепенно поднимать в них сознание их человеческого достоинства и бережно устранять все то, что может унизить или оскорбить это достоинство. Только при этом условии воспитанники старших классов моут стать ТЕМ, чем они должны быть, - цветом и гордостью своих заведений, друзьями своих воспитателей и разумными направителями общественного мнения всей массы воспитанников в добрую сторону". Этим приказом как бы выдвигались на первый план забытые в "Махотинское время" педагогические идеалы.

В 1900 г. были учреждены одногодичные педагогические курсы для воспитателей, при педагогическом музее Военно-учебных заведений, руководимые А. И. Макаровым, а затем 3. А. Макшеевым.

В 1903 г. там же открыты и двухгодичные курсы для преподавателей Военно-учебных заведений, успевшие дать кадетских корпусам несколькими хороших учителей высшего образования, с прекрасною педагогической подготовкой. Для еще большого подъема воспитательского и преподавательского дела были устроены съезд учителей русских языка (1903) и съезд воспитателей кадетских корпусов (1908).

Число кадетских корпусов еще увеличилось Суворовским, Сумским, Хабаровским, Владикавказским, Ташкентским и др.

Наши кадетские корпуса - одни из самых благоустроенных средне-учебных заведений Империи.

Поэтому странно было читать после неудачной японской войны крайне малодушные отзывы о наших Военно-учебных заведений, когда даже боевые генералы высказывались за совершенное упразднение кадетских корпусов, считая их только "ловушками, куда завлекают детей в том возрасте, когда они еще не в состоянии относиться сознательно к выбору профессии" (Е. И. Мартынов).

Конечно, если бы наши кадетских корпуса вовсе не давали детям общего образования, а ограничивались только одною шагистикой, подобные сетования были бы вполне основательны; но ведь, на самом деле, общее образование в корпусах, по большей части, было довольно высоко (как это доказывают, например, осенние сравнения в военных училищах познаний наших выпускных кадет с успехами юнкеров из гражданских средних учебных заведений), да к тому же никогда не возбранялось окончившим полный курс корпусов, при нежелании служить в войсках, избирать иную сферу деятельности.

С началом 1910 г. Главного управления Военно-учебных заведений состоял А. Ф. Забелин, главною заботою которого при вступлении в эту должность было, прежде всего обновление программ для учебного курса военных училищ и кадетских корпусов.

Военно-учебные заведений в России по своему назначению м. быть подразделены на следующие главнейшейшие группы:

А) заведения, служащие для предоставления малолетним общего среднего образования и воспитания;

Б) заведения, подготовляющие молодых людей к достижению звания офицеров действительной службы;

В) заведения для усовершенствования образования и специальных технических знаний офицеров действительной службы и

Г) заведения, подготовляющие специалистов-техников.

К первой категории относились кадетские корпуса, числом - 28 (Николаевский, 1 и 2-й Санкт-Петербургские (1-й кадетский Анны Іоанновны корпус (шеф Его Величество), 2-й Императора ) , императора , 1, 2 и 3-й Московские ( Екатерины II, Императора Николая I, Императора ) , Михайловский-Воронежский Великого Князя Михаила Павловича , Орловский Бахтина, Нижегородский гр. Аракчеева, Полоцкий, Псковский, Петровский-Полтавский, Владимирский-Киевский, Симбирский, Оренбургские - Неплюевский и 2-й, Омский, Тифлисский Великого Князя Михаила Николаевича , Донской Императора Александра III в Новочеркасске, Ярославский, Суворовский в Варшаве, Одесский Великого Князя Константина Константиновича , Сумский, Хабаровский Муравьева- Амурского , Владикавказский, Ташкентский Наследника Цесаревича, Вольский), школа и общие классы Пажеского Е. И. В. корпуса.

К этой же группе следует отнести 7 заведений с начальным подготовительным курсом: школа императора и пансионы-приюты при 1 и 2-м (Петербургском) и Суворовском корпусах, приготовительные пансионы в Омске и в Новочеркасске и приготовительная школа Омского кадетского корпуса в Иркутске, куда преимущественно принимались малолетние, заслуживающие особого попечения (дети убитых и раненых и проч.). Кроме того, имелись еще 22 школы солдатских детей при полках гвардии и бесплатная Рождественская школа для солдат, детей в г. Ревеле.

Воспитанники этих школ (сыновья нижних чинов) приготовлялись преимущественно для замещения в своих частях вакансий музыкантов и певчих или др. нестроевых званий, как-то: писарей, фельдшеров, мастеровых и т. и., а в случае необходимости - для замещения вакансий и строевых званий.

Вторую группу Военно-учебных заведений составляли:

а) специальные классы Пажеского Е. И. В. корпуса, военные училища: пехотные - 11 (Павловское и Владимирское в Спб., Александровское и Алексеевское в Москве, Киевское и Казанское - 2-классные, Виленское, Одесское, Иркутское, Тифлисское, Чугуевское - 3-классные);

б) кавалерийские-3 (Николаевское с казачьей сотней, Елисаветградское и Тверское - 2-классные);

в) казачьи-2 (Новочеркасское и Оренбургское - 3-классные);

г) специальные: артиллерийские - 2 (Михайловское и Константиновское в Спб.), инженерное - 1 (Николаевское в Спб.) и военно-топографическое.

Все эти заведения подготовляли офицеров соответствующих родов оружия и службы. К ним надо отнести и кондукторскую школу при Главном инженерном управлении, подготовляющую местных инженеров. Из вышеназванных заведений Пажеский Е. И. В. корпус, кадетский корпуса и военные училища подведомственны Главному управлению Военно-учебных заведений, артиллерийские и инженерные училища соответствующим Главным управлениям, а Военно-топографическое - Главному управлению генерального штаба.

Третью группу Военно-учебных заведений составляли те, где обучающимися являлись офицеры действительной службы. Эта группа в свою очередь подразделяется на следующие категории:

а) высшие Военно-учебные заведений (военные академии), имеющие задачею дать офицерам высшее военное образование и

б) заведения, имеющие целью усовершенствовать теоретическую и практическую подготовку офицеров разных родов оружия в соответствии специальности военного дела (офицерские школы).

Кроме того, при Главном управлении Военно-учебных заведений учреждены особые педагогические курсы.

К высшим учебным заведениям принадлежали:

А) Императорская Николаевская военная академия,

Б) Михайловская артиллерийская академия,

В) Николаевская инженерная академия,

Г) Александровская военно-юридическая академия и

Д) Интендантская академия.

Е) Императорская Военно-Медицинская Академия.

К заведениям (на 1914 г., Учебные части) 2-ой категории относились следующие:

1) Офицерская стрелковая школа,

2) Офицерская артиллерийская школа,

3) Офицерская кавалерийская школа,

4) Офицерская электротехническая школа,

5) Офицерская воздухоплавательная школа с авиационным отделом при ней и

6) Главная гимнастическо-фехтовальная школа.

7) Полуэскадрон при Императорской Николаевской военной академии.

8) Учебная автомобильная рота.

Все вышенаименованные Военно-учебные заведения 3-ей группы подчинялись соответствующим ведомствам.

Четвертую группу Военно-учебных заведений составляли специальные школы, имеющие назначением подготовку специалистов. Сюда относятся артиллерийские школы:

а) Пиротехническая, с техническим курсом (на 85 ч.),

б) Техническая с 4-годичным курсом (на 100 ч.) и

в) Ижевская и Тульская с 3-годичным курсом (на 200 ч.).

Отдельно стоят военно-фельдшерские школы (8 - Петербургская, Московская, Киевская, Херсонская, Тифлисская, Иркутская, Новочеркасская и Екатеринодарская), подчинявшиеся Главному военно-санитарному управлению.

В Германии и Австро-Венгрии военно-учебное дело поставлено было гораздо серьезнее, чем в остальных европейских государствах: в них существовали еще кадетские корпуса, т.-е. военные среднеобразовательные школы для будущих офицеров, тогда как в других западноевропейских странах, в виду высоко развитого среднего образования гражданских школ, корпусов для малолетних детей военного сословия вовсе не существовалп, тем более, что благотворительности по отношению к детям заслуженных офицеров там, по видимому, не признавали.

В Германии же существовали еще с XVII в.:

а) военная академия (Allgemeine Kriegsschule) и

б) Главный кадетский корпус в Лихтерфельде, близь г. Берлина (Haupt-KadettenAnstalt) и к нему несколько подготовительных школ (Kadetten-Hauser).

Такие же Военно-учебные заведения имелись и в Баварии и Саксонии.

Кроме того, для подготовления в офицеры, как вольноопределяющихся, так и окончивших курс кадетских корпусов портупей-прапорщиков, существовали еще военные школы (llriegsschulen) и школы для унтер-офицеров.

В Австро-Венгрии , кроме подготовительных, к академиям военных реалmys[ училищ (Militar-Oberund M.-Unter-Realschulen), существовали военные академии (соответствующие нашим военным училищам) в Винер-Нейштадте (с 1752 г.) и техная военная академия в (артиллерийская и инженерная). Кроме того, существовали юнкерские училища (Kadetten-Schulen) разных военных специальностей, а во главе всей военно-учебной системы стола Военная школа (соответствующая нашей военной академии).

Во Франции военно-учебное дело ограничивалось только специально подготовительными школами для взрослых молодых людей.

А) Политехническое училище (Ecole Polytechnique) в , - заведение, собственно говоря, гражданское, но приготовлявшее, между проч., военных инженеров, артиллеристов и других специалистов;

Б) Сен-Сирское специальное военное училище (Ecole speciale militaiie de S.-Cyr) с приготовительным училищем "Пританеем" в Ла-Флеше (Ргуtanee militaire с!е la Fleche).

Кроме того, во Франции большинство будущих офицеров обучалось в полковых школах, при войсковых частях, а с 80-х гг. XIX в. нижние чины готовились в офицеры в унтер-офицерской Сен-Мексанской школе (L"ecole de sous-officiers а S.-Maix:eiit) или же в Рамбулье (Ecole d"essai pour les enfants de troupe а Rambouilbet), а кавалеристы в Сомюре.

В Англии , благодаря широкому развитию среднеобразовательных школ, учреждений для подготовки юношества к будущей военной службе вовсе не существовало, но зато там сильно были развиты общественные игры, при чем спортивные упражнения несомненно служат хорошей подготовительной школой для будущих офицеров.

Кроме того, в последнее время, как в самой Англии, так и в колониях её, начиная с Австралии, возникло множество военных , так называемый школьных батальонов, при всех выдающихся гражданских заведениях, и такие почтенные деятели, как Баден-Пауэль (см. это) готовят государству, на случай войны, "юных разведчиков" (бойскаутов).

Собственно же Военно-учебные заведения в Англии очень немногочисленны, но зато в них принимались только основательно образованные молодые люди.

Чтобы получить офицерский чин, нужно было поступить по конкурсу, или на годичный курс в Сан дхерст, - для пехоты и кавалерии, или же на 2-годичный - в Вулич, для специальной службы в артиллерии и в саперах. Впрочем, выслуживаются в офицеры и нижние чины, или из действующих войск, или же из милиции.

В Японии , военное образование до 1870 г. велось по французскому образцу, а затем японцы приняли в существенных чертах германскую систему военной подготовки.

Николай I зиждитель русской военной школы Спб. 1896, И. О. Бобровский Юнкерские училища Спб. 1872-76, И. В. Петров. Главное управление Военно-учебных заведений истор. очерк Спб. 1902-07, И. А. Галенковскгй Воспитание юношества в прошлом Спб. 1904. Источник изображений: NYPL Digital Gallery. The Vinkhuijzen collection of military uniforms

Революционные войны Франции рубежа XVIII-XIX вв., а затем наполеоновские войны знаменовали наступление в европейской военной системе эпохи массовых буржуазных армий. Главенствующим принципом комплектования таких армий стала всеобщая бессословная воинская повинность, при относительно (по тому времени) коротких сроках действительной военной службы, но с обязательным пребыванием 10-20 лет в запасе по ее окончании. Такие поистине революционные перемены опирались на патриотизм и сознательность нового субъекта социально-политической жизни – буржуазного гражданина. В ходе наполеоновских войн превосходство новой – буржуазной армии было продемонстрировано в полной мере, невзирая на конечное поражение Франции. Крымская война 1853-1856 гг. показала, что архаичные феодальные армии как Российская, или полуфеодальные типа Британской стали явно неэффективны.

Новая армия, обычно небольшая в мирное время, но увеличивавшаяся в разы при объявлении мобилизации, требовала больше офицеров, к тому же, обладающих лучшей подготовкой, способных работать с личным составом нового типа, не рекрутами-крепостными, а гражданами.

К моменту начала буржуазных реформ 1860-х-1870-х гг. ничего этого в России не было. В эпоху реформ императора Александра II военным министром Д. А. Милютиным, при содействии главного начальника военно-учебных заведений И. В. Исакова, была произведена полная реформа военно-учебных заведений; существование прежних кадетских корпусов, воспитывавших в своих стенах одновременно и малолетних и взрослых, было признано не педагогичным, и кадетские корпуса были разделены по возрастным группам.
Для общего образования с августа 1863 г. начали постепенно вводиться так называемый военные гимназии, то есть, заведения общеобразовательные, без воинской дисциплины. При этом классные отделения поручались как военным, так и гражданским чинам, имевшим должную подготовку для воспитательного дела. Для специального воинского образования окончившие курс военной гимназии переводились в тогда же учрежденные военные училища.

В военном ведомстве учреждены были педагогические курсы с целью готовить для военно-учебных заведений специально образованных преподавателей научных предметов, а для подготовки преподавателей и воспитателей для военно-начальных школ в 1866 г. в Москве учреждена была особая учительская семинария военного ведомства. В это же время (1864 г.) был основан педагогический музей военно-учебных заведений.

Милютинская реформа военно-учебных заведений была быстро осуществлена и хорошо привилась, поскольку задумана были широко, не было упущено из виду ни одной меры, полезной для её полного осуществления. Так как в то время уже назревала и другая крупная реформа, - введение всеобщей воинской повинности (осуществлено в 1874 г.), то для заблаговременной подготовки достаточного количества офицеров из войсковых вольноопределяющихся с 1864 г. было сформировано 21 юнкерское училище, из которых пехотных - 16, кавалерийских - 2 и казачьих – 3.

К концу царствования Николая I в кадетских корпусах числилось до 6,700 кадетов, что обеспечивало средний выпуск в год 520 офицеров. После реформы военно-учебных заведений 4 военных училища из общего числа в 21 обеспечивали ежегодный выпуск 400-500 офицеров.

При императоре Александре III последовала контрреформа военно-учебных заведений. В июле 1882 г. все военные гимназии были переименованы в кадетские корпуса, причем воспитателями назначались исключительно офицеры, во главе которых были поставлены ротные командиры. Таким образом бывшим общеобразовательным школам придавался характер подготовительных военно-воспитательных заведений. Хотя преемник Д. А. Милютина, военный министр И. С. Ванновский, сам принимавший прежде деятельное участие в преобразовании Николаевских кадетских корпусов, не слишком радикально поставил новые корпуса на военную ногу, но все-таки он вернул звание кадетов и с 1885 г. приказал выводить старшую роту для строевых занятий в учебные лагеря. Учительская семинария военного ведомства и педагогические курсы при 2-й военной гимназии были упразднены, военные гимназии для приходящих преобразованы в интернаты. Вместо военных прогимназий, также, по большой части, преобразованных в кадетские корпуса, остались только две военные школы для обучения малоуспевающих - Вольская и Ярославская.

Количество Военно-учебных заведений при Александре III увеличилось. До революции 1917 г. в Российской империи существовало около 30 военных училищ. Наиболее престижными считались: Пажеский корпус, Павловское, Александровское, Алексеевское, Киевское, Николаевское, Михайловское и Владимирское.
Училища готовили кадровых офицеров российской армии, принимались в них воспитанники кадетских корпусов (военных гимназий), выпускники гражданских средних и высших учебных заведений независимо от сословной принадлежности не моложе 17 лет. Кроме сдачи вступительных экзаменов, абитуриенты должны были представить: прошение на Высочайшее имя; свидетельство о приписке к призывному участку; о политической благонадёжности; о годности к военной службе; подписку о непринадлежности к тайным обществам и несудимости.

Срок обучения в военных училищах составлял 2 года, но с началом первой мировой войны он поэтапно сокращался и, в конце концов, уменьшился до 4-х месяцев.

Слушателей военных училищ выпускали по трём разрядам: Окончившие курс по первому разряду, то есть, имевшие не менее 8 баллов в среднем, выпускались подпоручиками; окончившие курс по второму разряду и имевшие не менее 7 баллов выпускались прапорщиками; и по третьему разряду переводились в полки армейской пехоты юнкерами на шесть месяцев и по истечении этого срока производились в офицеры без экзамена.

Все принятые в училища разбивались по ротам. Дисциплина в училище была суровая. Первые два-три месяца со дня поступления юнкеров не отпускали в отпуск до тех пор, пока они не учились отдавать честь и вертеть головой на 360 градусов. День у юнкеров начинался в 5 ч. 45 мин. утра, они быстро убирали кровати, чистили сапоги, умывались и были готовы к утреннему осмотру. После чего следовали молитва, гимнастика, утренний чай и строевые или учебные занятия. Слушатели военных училищ изучали: фортификацию, инструментальные съёмки, военную историю, военную географию, химию, математику, закон божий, тактику, немецкий и французский языки, артиллерию, военную администрацию, топографию, устав и другие дисциплины.

Юнкера приняли активное участие в гражданской войне на стороне белого движения. Например, воспитанники Владимирского училища, после Октябрьского переворота, 29 октября 1917 года, участвовали в общегородском антибольшевистском восстании, организованном Комитетом спасения Родины и революции, который возглавляли сторонники эсеров. Около 4 часов утра они разоружили караул, охранявший училище, арестовали комиссаров Военно-революционного комитета.

После 9 часов утра контролируемые большевиками воинские части пошли в атаку на училище. Юнкера отбивались около шести часов, несмотря на артиллерийский обстрел здания и подавляющий численный перевес нападавших. Метким огнём они уничтожили орудийный расчёт, ведший огонь со стороны Малой Разночинной улицы. Тогда орудие было передислоцировано на угол Большой Порховской и Большой Гребецкой улиц (ныне угол Чкаловского проспекта и Пионерской улицы) и стало обстреливать боковую часть здания. Юнкера продолжали сопротивляться даже тогда, когда восстание в других частях города, включая штаб восстания - Николаевское инженерное училище (Михайловский замок), было подавлено. Здание Владимирского училища было захвачено красногвардейцами после 3 часов дня 29 октября. По данным меньшевистской газеты «Новая жизнь», при осаде было ранено и погибло около 200 юнкеров, а 71 человек стал жертвой самосудов, так 20 владимирцев были расстреляны у стен Петропавловской крепости.

6 ноября 1917 года училище было расформировано. На базе училища в помещении Военно-топографического училища были открыты 1-е Советские пехотные Петроградские курсы РККА.

Военные училища просуществовали в России до октябрьского переворота 1917 г., после чего были ликвидированы как «очаги контрреволюции». Хотя на этом часть из них не закончила свою историю: некоторые военные училища были возрождены в Белых армиях и просуществовали еще некоторое время в эмиграции.

КАВАЛЕРИЙСКИЕ УЧИЛИЩА

Николаевское кавалерийское училище

Здание Николаевского кавалерийского училища располагалось на Лермонтовском проспекте Петербурга. Славная «Школа гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров» была основана в 1823 г. За свое 94-летнее существование она дала Императорской Российской Армии не одну сотню прекрасных офицеров-кавалеристов. С 1832 по 1834 гг. здесь учился М.Ю. Лермонтов .

В 1859 г. школа была переименована в Николаевское кавалерийское училище гвардейских юнкеров, а в 1864 г. оно было преобразовано в Николаевское кавалерийское училище с контингентом юнкеров в 200 человек и в память своего основателя императора Николая I получило на погоны вензель Государя.

Общеобразовательные классы училища гвардейских юнкеров были превращены в приготовительный пансион для молодых людей, поступающих в то же училище. Создание Николаевского кавалерийского училища обеспечивало пополнение кавалерийских частей, в то время как до этого офицеры, поступавшие в кавалерию, рекрутировались из лиц, оканчивавших пехотные училища и не получивших никакого специального образования.

Учебный курс училища был схож с курсом пехотных училищ, но он включал еще и специальные предметы: иппологию и конно-саперное дело. Каждый шаг юнкера, как в стенах училища, так и вне его, каждая мелочь быта строго регламентировались обычаями и традициями, порой суровыми, но необходимыми для кавалерийского офицера.

В строевом отношении училище представляло собой эскадрон и казачью сотню. Казачья сотня, так называемая Царская, была учреждена при училище в 1890 г. для кадет Донского кадетского корпуса. В отношении учебных и строевых занятий, поощрений, взысканий, правил внутреннего распорядка сотня руководствовалась правилами училища. В Петербурге сотня размещалась в трехэтажном здании училища, при котором специально для нее был построен манеж и казачьи конюшни. Юнкера Царской сотни были известны в Петербурге как исключительная по своей лихости и удали строевая часть.

Вместе с казачьей сотней штат Николаевского кавалерийского училища в начале 1914 г. насчитывал 335 юнкеров: 215 - в эскадроне и 120 - в сотне.

Николаевское инженерное училище. Саперные работы.

Юнкера носили алые погоны, по краям которых располагался серебряный галун.

После начала Первой мировой войны штат был расширен до 465 юнкеров, и училище перешло на ускоренный восьмимесячный курс обучения. В выступлении юнкеров в Петрограде в октябре 1917 г. училище участия принять не успело. Было расформировано вместе с остальными военными училищами. Уже к 10 февраля 1918 г. в его здании и на его средства были открыты 1-е советские кавалерийские Петроградские командные курсы.

Тверское кавалерийское училище

Тверское кавалерийское юнкерское училище было открыто в 1866 г. К 1908 г. Тверское кавалерийское училище было трехгодичным, сюда принимались молодые люди с 6-классным образованием. В 1908 г. при училище были организованы Военно-училищные курсы с двухгодичным курсом для окончивших кадетские корпуса и средние учебные заведения.

Юнкера размещались полуэскадронно в больших спальнях. Классные занятия продолжались с 8 ч утра до 3 ч дня. Строевые занятия включали в себя езду, уставы, гимнастику, вольтижировку, ружейные и шашечные приемы и работу в кузнице. Каждые две недели юнкерам приходилось «сдавать репетиции».

В день училищного праздника после молебна и парада проводился конкурс: фигурная езда, вольтижировка и рубка для юнкеров старшего курса (они приобретали собственных лошадей). Тверды часто ездили на парады в Москву, останавливаясь в Алексеевском военном училище. В начале июня эскадрон выходил в лагерь в Москву, на Ходынское поле. Их соседом по лагерю было Алексеевское военное училище. Там проводились съемки инструментальные, пешие, верхом, эскадронные ученья, стрельбы, выставлялись караулы у штандарта и денежного ящика.

В строевом отношении училище представляло собой эскадрон, со штатным составом в 150 юнкеров. Училищный праздник отмечался 6 декабря.

Юнкера училища имели светло-синие погоны, с черной выпушкой, обшитые серебряным галуном.

С началом Первой мировой войны училище перешло к практике восьмимесячных ускоренных выпусков.

После расформирования военных училищ в ноябре 1917 г. в здании училища и на его средства были открыты 1-е советские Тверские кавалерийские командные курсы.

Елисаветградское кавалерийское училище

25 сентября 1865 г. состоялось открытие Елисаветградского кавалерийского юнкерского училища в Херсонской губернии в составе одного эскадрона юнкеров в 90 человек. Курс был установлен двухгодичный. Училище предназначалось для комплектования офицерского состава кавалерийских частей Киевского, Одесского и Харьковского военных округов.

В 1868 г. штат училища был увеличен до 150 человек. Через 6 лет, в 1874 г. штат еще увеличился до 300 человек. Юнкера разделились на 2 эскадрона: первый - для драгунских полков, а второй - для уланских и гусарских полков, по 150 юнкеров в каждом эскадроне. В строевом отношении училище представляло собой конный дивизион. В 1876 г. при училище был учрежден казачий отдел на 35 человек, не входящий в состав эскадронов.

В 1880 г. училище отстроило собственный лагерь. До этого времени юнкера на лето прикомандировывались к кавалерийским полкам. Тогда же был открыт приготовительный класс, а через 6 лет казачий отдел был переведен в Новочеркасское училище. В 1888 г. училище заняло помещения упраздненной Военной прогимназии - три здания, которые размещались в самом центре Елисаветграда, в конце Дворцовой улицы.

В 1901 г. по новому положению юнкерские отделения были переведены на трехгодичный курс обучения с более обширной программой. Окончившие до реформы двухгодичный курс училища приказом по войскам округа переименовывались в эстандарт-юнкеров и являлись кандидатами на производство в офицеры. Окончившие по первому разряду производились в корнеты по представлению своего непосредственного начальства в последние 4 месяца года своего выпуска. В 1902 г. это учебное заведение было переименовано в Елисаветградское кавалерийское училище. После реформы молодые люди выпускались уже в чине корнета.

Юнкера Константиновского артиллерийского училища в манеже. 1906 г.

До 1903 г. юнкера числились в списках своих частей и носили полковую форму, имея на погонах лишь узкий юнкерский галун. В 1908 г. юнкерам училища была пожалована форма уланского образца.

Погоны у воспитанников Елисаветградского училища были алые с черной выпушкой.

Училище было расформировано в ноябре 1917 г. Юнкера-елисаветградцы принимали активное участие в Гражданской войне.

КАЗАЧЬИ УЧИЛИЩА

Новочеркасское казачье училище

Новочеркасское казачье юнкерское училище было открыто в августе 1869 г. и первоначально называлось Новочеркасским урядничьим училищем. Училище предназначалось для обучения Донских казаков (114 вакансий) и Астраханских (6 вакансий).

С таким наименованием училище существовало до 1871 г., когда было переименовано в Новочеркасское казачье юнкерское училище, и обучавшиеся в нем стали именоваться юнкерами, а не урядниками. В 1880 г. 6 вакансий Астраханских казаков были переведены из Новочеркасского в Оренбургское училище, и с этого года училище стало готовить офицеров специально для Донского войска.

До 1871 г., в отличие от казаков и урядников строевых частей, урядники Новочеркасского училища носили погоны с продольной нашивкой из желтого басона, а с этого года басонная нашивка была заменена серебряной, как у юнкеров кавалерийских училищ.

В 1901 г. последовало преобразование всех юнкерских училищ, в том числе и казачьих, а именно: был введен трехгодичный курс обучения вместо двухгодичного. Юнкера, окончившие курс по первому и второму разрядам, выпускались офицерами, причем первому разряду давался год старшинства. Первый выпуск офицеров из Новочеркасского училища был произведен в августе 1904 г. До 1904 г. юнкера должны были иметь собственное обмундирование по установленной форме, а с этого времени они стали содержаться за войсковой счет.

В январе 1904 г. училищу было пожаловано знамя. В 1905 г. штат юнкеров училища был увеличен со 120 до 180 человек.

Накануне Первой мировой войны юнкера училища носили алые погоны, без выпушки, обшитые серебряным галуном, а с 1915 г. их украшал серебряный вензель наследника цесаревича Алексея Николаевича в виде буквы «А».

С началом Первой мировой войны штат училища был увеличен со 180 юнкеров до 420 и установлен четырехмесячный ускоренный курс обучения.

В начале 1918 г. Новочеркасское военное училище участвовало в боях под Ростовом. Нужно отметить, что оно стало первым прибежищем Добровольческой армии. В нем солдаты и офицеры получали обмундирование, снаряжение, оружие и были впервые организованы.

Юнкера этого училища принимали активное участие в Гражданской войне. Закончило свое существование училище уже в эмиграции в 1923 г.

Оренбургское казачье училище

11 ноября 1867 г. было получено Высочайшее соизволение на открытие в г. Оренбурге юнкерского училища для юнкеров и вольноопределяющихся, урядников из дворян и обер-офицерских детей войск Оренбургского, Туркестанского и Западно-Сибирского военных округов. Открытие училища состоялось 20 декабря 1867 г. Штат обучающихся был определен в 200 человек. В 1876 г. он был увеличен с 200 до 300, полагая в том числе 150 пехотных и 150 казачьих юнкеров. Молодые люди выпускались в войска подпрапорщиками.

После перевода в 1878 г. в Казанское юнкерское училище юнкеров-пехотинцев младшего класса штат училища сократился до 250 юнкеров. В 1898 г. временно открылись 16 вакансий для юнкеров Кавказских казачьих войск. В 1901 г. училище было реорганизовано из двухклассного в трехклассное. В его состав перевели казачий отдел Иркутского юнкерского училища и установили штат в 120 юнкеров всех казачьих войск, кроме Донского. Молодые люди выпускались офицерами в чине хорунжего.

До 1903 г. училище не имело единой формы одежды. Каждый юнкер носил форму своего войска. С 1903 г. была введена единообразная форма для всех юнкеров, по образцу Оренбургского казачьего войска.

В 1905 г. училище вышло из подчинения начальника штаба Казанского военного округа и перешло в ведение наказного атамана Оренбургского казачьего войска. В 1908 г. оно перешло в подчинение Главного управления военно-учебных заведений.

В 1910 г. все окружные юнкерские училища были приравнены в правах к военным училищам, и Оренбургское училище стало называться «Оренбургское казачье училище». Училище составляло сотню из 120 юнкеров. Каждое войско имело в нем свое число вакансий, например: Оренбургское - 36, Кубанское - 18, Терское - 12 и т. д., высылало деньги на содержание своих юнкеров (на обмундирование, снаряжение, лошадей и питание).

Интересен такой факт: конкурсный экзамен для поступления был не общий, а по войскам - можно было выдержать экзамен на меньших баллах, но, имея свою вакансию, поступить, можно было выдержать экзамен на лучших баллах, и, не имея вакансии, не поступить. На 90 % училище состояло из детей простых казачьих семей.

Учебный график был очень жестким: даже в сильные морозы - учебный час сменной езды на гарнизонной площади. При мягком снеге - манежная езда, рубка шашкой, уколы пикой и, наконец, джигитовка. Старший класс выезжал на охоту с собственными волками, выпускаемыми в степи на волю.

В июле училище отправлялось на сборы: в поход по Оренбургским станицам, селам и татарским аулам. В этом походе юнкера выполняли обязанности рядовых казаков.

Накануне Первой мировой войны юнкера носили светло-синие погоны без шифровки.

В Первую мировую войну штат училища был увеличен со 120 до 150 юнкеров. Был введен четырехмесячный курс обучения. Молодые люди выпускались в чине прапорщика.

После переворота 1917 г. Оренбургское казачье войско со своим атаманом А.И. Дутовым (бывшим преподавателем тактики и саперного дела в училище) не признало советской власти. Училище продолжало свою деятельность до конца 1919 г. Его юнкера активно участвовали в сражениях Гражданской войны.

АРТИЛЛЕРИЙСКИЕ УЧИЛИЩА

Михайловское артиллерийское училище

Михайловское артиллерийское училище было учреждено 25 ноября 1820 г. по инициативе великого князя Михаила Павловича. До этого в России не существовало военной школы, которая бы давала столь серьезную специальную артиллерийскую подготовку. Училище было сформировано как учебная бригада из трех рот для приготовления фейерверкеров и офицеров артиллерии. Должности начальника училища как таковой еще не было. Военно-учебное заведение было вверено особому командиру. Однако уже существовала должность инспектора классов. В училище принимались молодые люди в возрасте от 14 до 18 лет после вступительных экзаменов. Для бригады было приобретено с аукциона место и строение на берегу Невы, в котором и размещалось Михайловское артиллерийское училище вплоть до октября 1917 г.

Чайная лавка в лагере Михайловского артиллерийского училища.

Первоначально училище состояло из двух отделений: высшего - офицерского и низшего - юнкерского. Юнкера при открытии училища были разделены по знаниям на 3 класса. В 1822 г. учрежден старший (четвертый) юнкерский класс, из которого первое производство в офицеры последовало в 1823 г.

Учебный курс начинался в январе. Юнкера считались на действительной службе, посему при поступлении приводились к присяге и подчинялись требованиям дисциплины. Летом юнкера двух старших классов, вместе с учебной бригадой, выводились в лагерь на Волково поле, где занимались изучением лагерной службы, съемкой и артиллерийским строем. Впрочем, основательные строевые артиллерийские занятия начались только с 1826 г., когда училищу даны были собственные орудия. Лошади доставлялись учебной бригадой, причем ездовыми были сначала нижние чины, а с 1830 г. - юнкера. С 1826 г. училище, вместе с другими частями, стало располагаться лагерем в Красном Селе. С 1827 г. началось обучение юнкеров верховой езде. С 1832 г. училище получило 8 трехфунтовых «единорогов», составив, таким образом, 8-орудийную батарею.

В 1834 г. училище отделилось от учебной бригады, командир училища полковник Кованько стал начальником артиллерийского училища, также был назначен особый командир батареи. В 1849 г. училище, после смерти его основателя великого князя Михаила Павловича, получило название Михайловского и поступило в ведение Главного управления военно-учебных заведений. 30 августа 1855 г. последовало переименование офицерских классов училища в Михайловскую артиллерийскую академию.

В 1861 г. артиллерийские отделения третьих специальных классов кадетских корпусов были сосредоточены в артиллерийском училище. Тогда же была устроена обширная химическая лаборатория и введено преподавание химии. В 1865 г. училище стало трехклассным. Прием в младший класс училища производился из лиц, окончивших военные гимназии и другие средние учебные заведения, либо сдавших экзамены по определенной программе. Однако, в действительности, в училище поступали почти исключительно окончившие военные гимназии, а число лиц, поступивших со стороны, не превышало 5–7 %. Кроме того, воспитанникам общевойсковых военных училищ по окончании в них курса было предоставлено право поступать в старший класс Михайловского артиллерийского училища, для чего этот класс разделили на 2 отделения: математическое - для прошедших 2 класса училища и строевое (с несколько облегченным курсом) - для юнкеров других военных училищ.

1. Обер-офицер эскадрона Николаевского училища гвардейских юнкеров в парадной форме, 1862 г.

Шапка: цвет тульи белый, околыш красный, с темно-зелеными выпушками, подбородный ремень из черной лакированной кожи. Шапку украшал золотой орел и султан из белого волоса.

2. Юнкер Констатиновского училища в летней парадной форме.

Металлический прибор золотой. Двубортный мундир темно-зеленого сукна, с закругленным воротником, вокруг воротника и обшлагов - золотой галун. На мундире пуговицы желтой меди с гренадой. Красные погоны с литерой «К» под короной. Погоны обшиты узким галуном. Черный кожаный ремень с бляхой желтой меди. Головной убор - кепи с гербом и черным султаном. Шаровары - летние белые из гвардейского фламского полотна.

3. Юнкер Николаевского инженерного училища в зимней парадной форме.

Металлический прибор серебряный. Шаровары темно-зеленого сукна с красной выпушкой. При парадной форме юнкерам этого училища полагалось носить штык.

Количество часов, отводимых на изучение средней и высшей математики, по сравнению с объемом этих курсов в конце 50-х годов увеличилось более чем на 50 %, а по курсу артиллерии - почти на 100 %. В том же году в академии была отменена строевая подготовка, что повлекло за собой увеличение соответствующих часов в училище. В социальном отношении состав юнкеров был почти исключительно дворянским. Даже после 1876 г., когда путь в военные училища открылся для всех сословий, состав его мало изменился. Так, в 1878 г. из 157 юнкеров потомственных дворян было 130, детей офицеров и чиновников - 20, духовного звания - 1, потомственных почетных граждан - 1, детей унтер-офицеров - 1, детей мещан - 4.

С 1894 г. по новому положению о военных академиях отнюдь не все выпускники артиллерийского училища становились слушателями академии. В училище был введен обязательный двухгодичный курс, и лишь особо преуспевающие в науках юнкера могли оставаться на дополнительный третий курс, который насчитывал 60–80 человек, тогда как первый и второй курсы состояли из 180–190 человек каждый. Отныне училище представляло собой две батареи.

Дополнительный курс давал преимущественное право на поступление в Михайловскую артиллерийскую академию или при отсутствии такового желания у выпускника давал право на выход в гвардию.

Производство «дополнистов» в офицеры происходило не 6 августа, а 28 апреля в Царском Селе. Оно не отмечалось особенно торжественно, носило, скорее, характер семейного торжества. Поздравлял юнкеров лично Государь, а после производства приглашал всех выпускников на завтрак во Дворец. При производстве в офицеры с дополнительного третьего курса юнкера получали на обмундирование 600 рублей.

С 1903 г. был установлен обязательный для всех юнкеров трехгодичный курс обучения. К 1913 г. штат училища насчитывал 450 юнкеров. Строевые занятия в училище включали пеший строй, верховую езду, езду в орудиях, учения при орудиях, изучение материальной части скорострельных орудий, уставов и правил стрельбы.

А. Марков в своей книге «Кадеты и юнкера» так отзывался о Михайловском артиллерийском училище: «Михайловцы и обстановка их училища производили впечатление настоящего храма науки, а мои давние товарищи по корпусу приобрели скорее вид ученых, нежели легкомысленных юнкеров. Чувствовалось, что училище живет серьезной трудовой жизнью, и в нем нет места показной стороне, нет места «цуку» и ненужной браваде» .

1. Юнкер Николаевского кавалерийского училища.

Металлический прибор золотой. Шапка образца 1882 г. суконная, с меховыми клапанами, алым верхом, Андреевской звездой и кокардой. Мундир образца гвардейских драгун, двубортный, застегивающийся на крючки. Шаровары серо-синие, с алой выпушкой. Кушак трехполосный. Погоны алые, по свободным краям - золотой галун.

2. Обер-офицер пехотного юнкерского училища.

Шапка барашковая образца 1881 г., с кокардой и гербом. Мундир образца армейской пехоты «царского цвета» (морской волны). Шаровары темно-зеленые с алой выпушкой. На воротнике узорчатое шитье военно-учебных заведений в два ряда. Эполеты - по металлическому прибору.

3. Фельдфебель военно-топографического училища.

Металлический прибор серебряный, мундир образца армейской пехоты 1881 г., двубортный черный. Фуражка с козырьком, черная со светло-синими выпушками. Погоны черные со светло-синей выпушкой и шифровкой в виде буквы «Т». Па погонах поперечная нашивка из серебряного галуна, фельдфебелям полагалась шашка с офицерским темляком.

Михайловское артиллерийское училище всегда славилось своими балами, особенно шикарным был бал 25 ноября - в день училищного праздника. Конкурировать с училищем могли только Морской корпус и Николаевское инженерное училище, но в смысле величины и простора помещений михайловцы были вне конкуренции.

Юнкера носили алые погоны без выпушки, с желтым вензелем великого князя Михаила Николаевича в виде буквы «М». При верховой езде михайловцы носили темно-синие шаровары. В летнее время в лагере защитную гимнастерку часто заменяла холщовая рубаха, дополненная белой бескозыркой.

Училище не принимало участия в выступлении юнкеров в Петрограде в октябре 1917 г. Расформировано 6 ноября 1917 г. На его базе и на его средства созданы 1-е Советские артиллерийские командные курсы.

Константиновское артиллерийское училище

Константиновское артиллерийское училище располагалось на Забалканском проспекте Петербурга. Оно ведет свою историю от Дворянского полка, основанного в 1807 г. при Втором кадетском корпусе для подготовки молодых людей, желавших поступить на военную службу. 17 апреля 1855 г. полк был переименован в Константиновский кадетский корпус. В 1859 г. корпус преобразовался в Константиновское военное училище, из которого в 1894 г. и было создано Константиновское артиллерийское училище.

Училище это по штату и курсу обучения было вполне сходно с Михайловским артиллерийским училищем. В строевом отношении оно делилось на две батареи по 8 орудий в каждой.

Первым начальником Константиновского артиллерийского училища стал полковник В.Т. Чернявский, до того бывший командиром батареи Михайловского артиллерийского училища. Он взял с собой оттуда несколько опытных офицеров, и с их помощью через несколько лет молодое училище практически сравнялось с Михайловским. У этого училища были прекрасные традиции, юнкера-константиновцы считали себя преемниками и продолжателями традиций Дворянского полка. В 1907 г. в училище широко праздновался 100-летний юбилей полка.

1. Штаб-офицер Николаевского кавалерийского училища в праздничной форме вне строя.

Мундир двубортный, лацканного покроя, «царского цвета» с алой выпушкой. Воротник скошенный, темно-зеленый, обшлага мыском. Настежной алый лацкан. Чакчиры с двурядным алым лампасом.

2. Юнкер казачьей сотни в парадной форме.

Прибор серебряный, шапка черная каракулевая, шлык алый. Спереди серебряная Андреевская звезда в сиянии, султан волосяной белый. Мундир казачьего покроя темно-синий, шаровары серо-синие с однорядным алым лампасом. Кушак светло-синий, эполеты серебряные с алым подбоем. Белая портупея и шашка казачьего образца.

3. Юнкер эскадрона в парадной форме.

Прибор - золотой. Мундир двубортный, с алой выпушкой, алым лацканом и двумя рядами золотых пуговиц. Золотой унтер-офицерский галун на воротнике и обшлагах. Кушак трехполосный. Кавалерийские эполеты с алым подбоем. Кивер гвардейского образца.

Юнкера-артиллеристы изучали, в основном, точные науки: математику, аналитическую геометрию, дифференциальное и начало интегрального исчислений, физику, химию, механику, черчение. Кроме общеобразовательных и специальных военных наук, юнкера обучались пешему и конному строю, уставам, гимнастике, верховой езде и фехтованию. В лагерях проходили практический курс стрельбы и топографической съемки, с решением тактических задач.

Воспитанники училища носили алые погоны, с черной выпушкой и желтым вензелем великого князя Константина Николаевича в виде буквы «К».

С начала Первой мировой войны училище перешло на ускоренный восьмимесячный курс обучения. Молодые люди выпускались в чине прапорщика.

Училище не принимало участия в выступлении юнкеров в Петрограде в октябре 1917 г. Расформировано 6 ноября 1917 г. На его базе и на его средства созданы 2-е Советские артиллерийские командные курсы.

Сергиевское артиллерийское училище

Сергиевское артиллерийское училище было открыто в 1913 г. в Одессе, на 3-й станции Большого Фонтана, поблизости от находившегося там же Одесского кадетского корпуса.

Училище было оборудовано по последнему слову техники, подобран исключительно хороший состав преподавателей и курсовых офицеров. А личный состав юнкеров очень быстро усвоил славные традиции Михайловского и Константиновского артиллерийского училищ. Начальником училища был назначен генерал-майор Нилус.

Юнкера носили алые погоны с желтым вензелем великого князя Сергея Михайловича в виде буквы «С».

Из-за начавшейся войны училищу не пришлось сделать ни одного нормального выпуска: все выпуски, а их было 12, были ускоренными, причем 12-й выпуск не закончил курса, т. к. училище было закрыто большевиками, занявшими Одессу в январе 1918 г. Но училище прекратило свое существование временно - до октября 1919 г., когда оно было восстановлено приказом главнокомандующего Добровольческой армией генерала А.И. Деникина. Штат был укомплектован юнкерами, кадетами, вольноопределяющимися и добровольцами, находившимися в частях Добровольческой армии.

Последний, 15-й выпуск училища закончил курс уже в эмиграции в Болгарии в 1922 г.

1–2. Юнкера Елисаветградского кавалерийского училища в шинели и в парадной форме.

До 1909 г. юнкера Елисаветградского кавалерийского училища носили фуражку вместо шапки (училище состояло при Одесском военном округе). Фуражка с алой тульей, темно-зеленой выпушкой и темно-зеленым околышем. Шинель серая, клапаны воротника алые. В 1909 г. училищу была присвоена шапка уланского образца с серебряным Государственным гербом. Прикладной цвет училища - алый.

3. Обер-офицер Тверского кавалерийского училища.

Прибор серебряный. Обмундирование образца армейских улан. Мундир «царского цвета». На воротнике и обшлагах шитье военно-учебных заведений. В 1912 г. на шапке вместо Государственного герба появился герб военно-учебных заведений.

Николаевское артиллерийское училище

Такого большого плаца не имели ни Михайловское, ни Константиновское, ни Сергиевское артиллерийские училища. В 1-й набор было включено 180 юнкеров.

До окончания постройки собственного здания училище временно помещалось в сырой и холодной казарме, не имевшей водопровода и плохо отапливающейся. Сразу же после первого набора в училище были приняты юнкера второго выпуска, начавшие занятия 20 мая 1916 г. Темп занятий не замедлялся. В августе юнкера прошли курс стрельбы в Дарницком лагере. В октябре 1916 г. училище посетил Николай II, который провел здесь 3 дня. В эти дни император всячески старался поддержать дух юнкеров. 22 декабря 1916 г. состоялся 2-й выпуск училища, составивший 200 человек. И сразу же приступил к занятиям 3-й набор. В феврале 1917 г. училище переехало в собственное здание.

Юнкера носили алые погоны, без выпушки, с желтым вензелем Николая II «Н II» и золотым вензелем в батарее Его Величества.

Февральская революция не внесла существенных изменений в жизнь училища. Наоборот, юнкера как-то подтянулись. Присяга Временному правительству прошла без подъема, а часть юнкеров отказалась присягать. Молодые люди всячески стремились избежать проникновения в их среду «красных агитаторов». Дисциплина и традиции поддерживались строго.

В сентябре 1917 г. начался 6-й набор. В основном это была штатская молодежь. С 25 октября вместе с другими военными училищами Киева, училище выступило против большевиков.

25 января 1918 г. перед захватом Киева большевиками, юнкерам 6-го выпуска, не успевшим окончить полный курс, были выданы удостоверения об окончании 4-месячного курса.

Училище было расформировано в середине февраля 1918 г. За все время в нем прошло курс обучения и было произведено в офицеры 1500 человек.

1. Обер-офицер Новочеркасского казачьего училища в парадной форме.

В 1904 г. Новочеркасскому казачьему училищу была присвоена форма донских казачьих конных полков. Мундир темно-синий, однобортный, без пуговиц, застегивался на крючки, шаровары серо-синие с алым лампасом. Папаха слегка конической формы с черным коротким мехом. Колпак - алый, спереди - кокарда. Офицерам была присвоена револьверная кобура со шнуром и офицерский патронташ.

2. Юнкер Новочеркасского казачьего училища в походном мундире.

В 1912 г. юнкерам училища был положен походный мундир защитного цвета. Шаровары серо-синие с алым лампасом, темно-синяя фуражка с алой выпушкой, высокие сапоги, коричневый пояс, а также шашка казачьего образца.

3. Старший портупей-юнкер Оренбургского Казачьего училища.

Единообразная форма для юнкеров Оренбургского казачьего училища была введена только в 1903 г. по образцу Оренбургского казачьего войска: черный двубортный мундир, воротник и обшлага обшиты широким серебряным галуном, серо-синие шаровары со светло-синим лампасом. Погоны алые, шифровка «О.У.»

ИНЖЕНЕРНЫЕ УЧИЛИЩА

Николаевское инженерное училище

В Петербурге одним фасадом на Фонтанку, другим - на Инженерную улицу выходило старинное здание Михайловского (или Инженерного) замка. В замке этом располагалось военно-учебное заведение, давшее России немало громких имен - Николаевское инженерное училище. Основанное в 1804 г. как специальная школа для подготовки инженерных кондукторов, в 1819 г. оно было переименовано в Главное инженерное училище, которое в 1855 г. было переименовано в Николаевское. В 1863 г. училище объединилось с Инженерной академией, образованной 30 августа 1855 г. из офицерских классов. С 1855 г. курс обучения в училище был установлен трехгодичный, а штат составлял 126 юнкеров; старший курс считался обязательным. Юнкера Николаевского инженерного училища в значительной части были питомцами гражданских учебных заведений. Так, в 1868 г. из числа поступивших в младший класс из военных гимназий было определено 18, а со стороны - 35. В 1874 г. - из военных училищ и гимназий - 22, со стороны - 35. В 1875 г. - из военных училищ и гимназий - 28, со стороны - 22 . Производился также прием в старший класс лиц, окончивших военные училища.

Училище было подготовительным заведением для поступления в инженерную академию преуспевающих в науках юнкеров, а также готовило офицеров на службу в строевую часть инженерного ведомства; в саперные, железнодорожные и понтонные батальоны или в минные, телеграфные и крепостные саперные роты. Там молодые люди проходили службу в течение двух лет с сохранением права поступления в Николаевскую инженерную академию.

Полный контингент училища накануне Первой мировой войны составлял 450 юнкеров (по 150 на каждом курсе).

С самого основания инженерного училища юнкера с уважением относились к наукам. Составляя часть Инженерного ведомства, считавшегося всегда ученым, они высоко ценили знания.

Николаевское инженерное училище считалось «либеральнейшим». Отношения между юнкерами и их воспитателями - офицерами и преподавателями - были почти идеальными. Отношения юнкеров между собой - дружескими и простыми. В результате из училища выходили толковые офицеры, хорошо знавшие свою специальность и сохранявшие в отношениях с солдатами самое справедливое и гуманное обращение, которое усвоили в училище. Учебная часть была поставлена отлично: самый лучший состав столичных профессоров, особенно преподавателями ценились ум, способность к аналитическому мышлению, поощрялась научная и творческая активность молодых людей.

1. Обер-офицер Николаевского инженерного училища в парадной форме.

Металлический прибор училища серебряный. Мундир и кивер «царского цвета». Прямой волосяной султан, по бокам кивера - топоры по прибору. На воротнике и обшлагах - шитье военно-учебных заведений.

2. Младший портупей-юнкер Михайловского артиллерийского училища в парадной форме.

Черный двубортный мундир с алой выпушкой, черные шаровары, сапоги со шпорами, черный кожаный пояс с золотой бляхой, шашка на плечевой портупее, кивер с помпоном.

3. Юнкер военно-топографического училища в парадной форме.

Черный двубортный мундир со светло-синей выпушкой, черный кожаный пояс с серебряной бляхой, кивер черного фетра.

1. Вице-унтер-офицер Владимирского училища в парадной форме.

Металлический прибор - золотой. Черный двубортный мундир с алой выпушкой, с двумя рядами пуговиц, высокие сапоги, кивер образца гвардейской пехоты черного фетра.

2. Штаб-офицер Павловского военного училища.

Мундир и кивер «царского цвета». Прямой белый волосяной султан, на воротнике и обшлагах шитье военно-учебных заведений.

3. Юнкер Павловского военного училища в гимнастической рубахе и полевой фуражке.

Летняя рубаха защитного цвета без нагрудных карманов. Фуражка защитного цвета с козырьком, черный кожаный пояс с золотой бляхой.

1. Юнкер Иркутского военного училища в парадной форме.

Черный двубортный мундир с алой выпушкой, с двумя рядами золотых пуговиц, высокие сапоги, черный кожаный пояс с золотой бляхой. Папаха серого меха с защитным суконным верхом, обшитым крестообразно бело-оранжево-черным унтер-офицерским шнуром.

2. Юнкер Иркутского военного училища в шинели.

В зимнее время юнкера надевали серую пехотную шинель. Клапаны воротника алые с темно-зеленой выпушкой и пуговицей. При морозе ниже -10 °C юнкера надевали башлык, который мог быть пропущен под погоны, либо надет на голову, либо повязан вокруг шеи.

3. Обер-офицер Иркутского военного училища в пальто.

Клапаны воротника пальто алые с темно-зеленой выпушкой и пуговицей, Тулья фуражки «царского цвета», околыш - красный.

Николаевское инженерное училище дало России немало выдающихся военачальников. Достаточно вспомнить генерала Э.И. Тотлебена - героя обороны Севастополя и Плевны, генерала К.П. Кауфмана, руководившего военными действиями при присоединении Средней Азии к России, генерала Ф.Ф. Радецкого - героя боев при Шипке и на Кавказе, Г.А. Леера - выдающегося военного писателя и профессора, труды которого по стратегии известны на весь мир и, наконец, генерала Р.И. Кондратенко - героя Порт-Артура.

У юнкеров этого училища были алые погоны без выпушки с вензелем императора Николая I «H I».

С начала Первой мировой войны училище перешло на ускоренный восьмимесячный курс обучения. Молодые люди выпускались в чине прапорщика.

Училище предприняло активные действия против большевиков 29–30 октября 1917 г. в Петрограде. И было расформировано 6 ноября 1917 г. В его здании и на его средства в феврале 1918 г. были открыты 1-е Советские инженерные командные курсы.

Алексеевское инженерное училище

Алексеевское инженерное училище было учреждено в марте 1915 г. в Киеве как Второе инженерное училище. Все выпуски училища были ускоренными восьмимесячными.

Погоны у юнкеров были алые без выпушки с желтым и накладным серебряным вензелем наследника цесаревича Алексея Николаевича в виде буквы «А» у роты Его Высочества.

Юнкера училища выступили против установления советской власти в Киеве. Училище было расформировано в ноябре 1917 г.

Лагерь Михайловского артиллерийского училища.

ПЕХОТНЫЕ УЧИЛИЩА

Александровское военное училище

16 сентября 1863 г. приказом № 330 по военному ведомству были созданы первые российские военные училища, и в их числе Александровское в Москве, которое разместилось в здании расформированного Александрийского Сиротского корпуса на Знаменке. Первым его начальником был назначен 9 октября 1863 г. полковник Б.А Шванебах. Из кадетского корпуса вместе со зданием были переданы в училище: церковь, библиотека, архив, все материальное имущество старших классов, а также мраморные доски с именами отличившихся кадетов и черные мраморные доски с именами убитых и умерших от ран офицеров-выпускников корпуса.

27 апреля 1867 г. училище впервые посетил император Александр II, который остался очень доволен учебным заведением и его воспитанниками. Он принял на себя звание шефа училища. 16 мая 1886 г. звание шефа принял на себя император Александр III.

Юнкера, успешно окончившие курс училища, награждались премиями (Энгельсона, Ушакова, в размере от 100 до 200 руб.). За время существования училища в его стенах читали лекции такие известные профессора, как Ключевский, Чупров, Смысловский.

В 1900 г. было организовано «Общество вспомоществования бывшым александровцам».

Химическая лаборатория в Михайловском арmиллерийском училище.

До начала Первой мировой войны училище насчитывало 600 юнкеров, которые подразделялись на 4 роты. На плечах у юнкеров красовались белые погоны, без выпушки, с алым вензелем императора Александра II «А II». В роте Его Величества - накладной металлический вензель Государя по прибору.

С начала Первой мировой войны штат училища был увеличен на 1000 человек и составлял 1600 юнкеров. Началась практика ускоренных, четырехмесячных выпусков. На ускоренный курс принимали молодых людей до 30 лет, они могли быть и женаты. Строевые занятия проводились ежедневно по несколько часов. Некоторые предметы были упразднены: Закон Божий, русский и иностранные языки, военная история, география.

В конце октября 1917 г. училище принято активное участие в боевых действиях в Москве. В нем был создан штаб борьбы с большевиками, здесь формировались офицерские роты. После поражения юнкеров в Москве училище было расформировано. Однако, 31 января 1919 г. оно возродилось в Добровольческой армии.

В 1921 г. училищу был возвращен вензель императора Александра II.

В эмиграции существовали общества бывших питомцев училища.

Павловское военное училище

Павловское военное училище - старейшее училище Петербурга. Оно было создано в 1863 г. из специальных классов Павловского кадетского корпуса, передавшего училищу и свое знамя. Училище располагалось на Большой Спасской улице, рядом со 2-м кадетским корпусом и Военно-топографическим училищем. Павловское училище было, что называется «первейшим из первейших». А. Марков, автор известной книги «Кадеты и юнкера» писал: «Павловское военное училище имело свое собственное, ему одному присущее лицо и свой особый дух. Здесь словно царил дух сурового Императора, давшего ему свое имя. Чувствовалось во всем, что это, действительно, та военная школа, откуда выходили лучшие строевики нашей славной армии» .

Михайловское артиллерийское училище. Глазомерная съемка.

За 50 лет своего существования, с 1863 по 1913 гг., Павловское училище выпустило 7730 офицеров, 52 бывших юнкера училища стали кавалерами ордена Св. Георгия Победоносца. Более 200 офицеров было убито в сражениях и умерло от ран. К 1913 г. 1/4 состава наличных офицеров Генерального Штаба состояла из бывших «павлонов». Шефами училища были императоры, начиная с Александра II и заканчивая Николаем II.

В строевом отношении Павловское пехотное училище составляло батальон из 4-х рот, и к 1914 г. его штат насчитывал 400 юнкеров и 66 - сверх комплекта. С началом Первой мировой войны училище перешло к практике 4-месячных ускоренных выпусков. Штат училища был увеличен до 1000 юнкеров.

У юнкеров были алые погоны без выпушки с желтым вензелем императора Павла I «П I» и золотым накладным вензелем императора Николая II «Н II» в роте Его Величества.

В октябрьских боях в Петрограде училище не принимало участия, ибо в ночь на 25 октября было окружено солдатами запасного Гренадерского полка и красногвардейцами Путиловского и Обуховского заводов, и под угрозой пулеметного огня, разоружено. Весь командный состав вместе с начальником училища генералом Мельниковым был арестован и отправлен в Петропавловскую крепость. Училище было расформировано 6 ноября 1917 г.

Алексеевское военное училище

Алексеевское военное училище было основано в 1864 г. как Московское пехотное юнкерское училище и просуществовало под этим названием до 1897 г., когда было переименовано в Московское военное училище.

В 1886 г. в нем было открыто 2 отделения: с одногодичным курсом для молодых людей с высшим образованием и двухгодичным для лиц, окончивших среднюю школу. Сначала училище находилось в ведении Главного штаба, а в 1897 г. было переведено на двухгодичный военно-училищный курс. Таким образом, открылась возможность поступать в училище молодым людям со стороны, без предварительного зачисления в полки вольноопределяющимися. По окончании курса воспитанники производились прямо в офицеры, а не возвращались в свои полки подпрапорщиками, как это было раньше.

Николаевское инженерное училище. Лагерный караул у знамени.

В 1897 г. училище было подчинено главному начальнику военно-учебных заведений. В 1906 г. шефом Московского военного училища стал наследник цесаревич великий князь Алексей Николаевич. С тех пор училище называлось Алексеевским.

Училище размещалось в Красных казармах, рядом с 3-м Московским императора Александра II кадетским корпусом. Лагерь училища располагался на Ходынке, в Серебряном Бору.

За свое существование с 1864 по 1913 гг. училище дало русской армии около 8150 офицеров, к этой цифре еще надо прибавить выпущенных, начиная с 12 июля 1914 г. - 200 человек, 1 октября 1914 г. (тринадцатимесячный курс) - 200 человек, 1 декабря 1914 г. (4 мес.) - 200 чел., 1 февраля 1915 г. - 300 чел.; 4 выпуска 1915 г.: май, июль, сентябрь и октябрь - 1200 человек; 6 выпусков 1916 г. - 3600 человек. Всего за 52 года своего существования в училище было подготовлено около 13 850 офицеров.

Погоны у юнкеров были алые без выпушки с желтым вензелем наследника цесаревича Алексея Николаевича в виде буквы «А» и с золотым накладным вензелем у роты Его Высочества.

До начала Первой мировой войны штат училища насчитывал 500 юнкеров, которые распределялись по 4-м ротам. С началом Первой мировой войны штат училища был увеличен на 700 человек и составил 1200 юнкеров. Училище развернулось в двухбатальонный состав.

В дни октябрьских боев в Москве училище предприняло активные действия против большевиков. В ноябре 1917 г. было расформировано.

В его здании расположились 1-е Советские московские пехотные командные курсы.

Киевское военное училище

Киевское военное училище было создано в 1897 г. на базе Киевского пехотного юнкерского училища, основанного в 1865 г. Это училище было открыто для войсковых юнкеров и вольноопределяющихся с недостаточным образованием. Оно составляло 4 роты, и общее количество юнкеров насчитывало 400 человек. Училище имело знамя, высочайше пожалованное 6 мая 1896 г.

Урок фехтования в Михайловском артиллерийском училище.

1 октября 1914 г. состоялся последний выпуск юнкеров в чине подпоручика. Училище перешло к практике четырехмесячных ускоренных выпусков. Штат был увеличен до 630 юнкеров. Строевой командный состав, кроме своей непосредственной работы, привлекался к чтению лекций по тактике и топографии. В связи с тем, что с началом Первой мировой войны в Киеве было открыто еще 3 военных училища, 26 сентября 1914 г. училищу было присвоено наименование «1-го Киевского военного училища».

Юнкера носили светло-синие погоны, с алой выпушкой, без шифровки.

В ноябре 1920 г. ввиду полной эвакуации Крыма училище покинуло Родину. Последний - 69-й выпуск училища состоялся уже в эмиграции, в Болгарии, в 1923 г.

Юнкера на смотре гимнастов в Царском Селе.

Виленское военное училище

Училище было открыто в 1864 г. как пехотное юнкерское училище. Учебный курс разделялся на старший и младший. Первоначально штат училища был определен в 200 юнкеров. С 1874 г. штат был увеличен до 300 человек. Здесь нужно подчеркнуть, что с 1868 г. в училище, наряду с пехотными юнкерами, готовились к получению офицерского звания казачьи урядники. В 1876 г. они были выделены в особый конный взвод - казачий отдел - со штатом в 35 юнкеров, а три года спустя открылся приготовительный класс для вольноопределяющихся со слабой подготовкой. Однако в 1885 г. казачий отдел и приготовительный класс были закрыты.

В 1901 г. училище переформировали в трехклассное, программы по главным предметам уравнены с военными училищами, юнкера стали выпускаться подпоручиками. В 1904–1905 гг. штат училища был увеличен до 400 юнкеров, с разделением на 4 роты. В 1906 г. к поступлению в училище для прохождения курса наук были допущены подпоручики, прапорщики, произведенные в эти чины за боевые отличия по обстоятельствам военного времени. В 1910 г. училище было переименовано в военное. Отличительной чертой виленцев всегда было равенство.

Юнкера носили алые погоны, с белой выпушкой, без шифровки.

С началом Первой мировой войны в училище был введен четырехмесячный ускоренный курс обучения. Штат увеличен с 500 до 900 юнкеров.

В 1915 г. училище было эвакуировано в Полтаву.

Здание Павловского военного училища в Петербурге.

Владимирское военное училище

Училище было открыто 1 декабря 1869 г.; первоначально оно имело 1 роту в составе 200 юнкеров и подразделялось на 2 класса - младший и старший. В 1880 г. распоряжением Главного управления военно-учебных заведений был добавлен еще приготовительный класс, который, однако, в 1881 г. был закрыт и училище вновь стало двухклассным. С 1 сентября 1901 г. училище было реорганизовано по новому типу, причем состав его увеличился до 400 юнкеров, с подразделением на 4 роты. 18 ноября 1908 г. Государь император Высочайше повелел с 1 сентября 1909 г. именовать училище «Санкт-Петербургским военным училищем». Годом позже ему было присвоено название «Владимирское военное училище» в честь великого князя Владимира Александровича, бывшего командующего Петербургским военным округом, в ведении которого училище находилось 24 года. Училище размещалось в здании бывшей военной прогимназии.

Юнкера этого училища носили белые погоны, с алой выпушкой, с алым вензелем великого князя Владимира Александровича в виде буквы «В».

С началом Первой мировой войны училище перешло к практике 4-месячных ускоренных выпусков. Молодые люди выпускались в чине прапорщика. Штат училища был увеличен с 400 до 885 юнкеров.

В дни октябрьских боев 1917 г. Владимирское военное училище оказало яростное сопротивление большевикам, которые не могли справиться в течение суток с наполовину разоруженными владимирцами. Училище подверглось жесточайшему артиллерийскому обстрелу, а после сдачи - погрому. По данным, которые привела меньшевистская газета «Новая жизнь», при осаде Владимирского военного училища было ранено и погибло около 200 юнкеров, а 71 человек стал жертвой самосудов.

Согласно постановлению от 6 ноября 1917 г., подписанному наркомом по военным делам Н.В. Крыленко, Владимирское военное училище в числе других было расформировано. На средства училища в помещении Военно-топографического училища были открыты 1-е Советские пехотные Петроградские курсы РККА.

Столовая в лагере Павловского военного училища.

Казанское военное училище

Казанское пехотное юнкерское училище (с 1 сентября 1909 г. - Казанское военное училище) было основано 1 сентября 1866 г. по типу юнкерских училищ, открытых на основании приказа по военному ведомству от 20 сентября 1864 г. за № 285.

Училище предназначалось для комплектования офицерами не только двух дивизий, которые квартировали в Казанском военном округе, но в него предполагалось принимать нижних чинов и юнкеров из войск Московского округа, которые за отсутствием вакансий не могли быть приняты в Московское юнкерское училище. Поэтому штат училища был установлен в 200 юнкеров.

Первым начальником училища был назначен батальонный командир Александровского военного училища подполковник Лобода.

С 1904 г. юнкера производились при выпуске в подпоручики, и с 1904 г. по 1909 г. было произведено в подпоручики 768 юнкеров. Штат училища в 1870 г. был увеличен до 300, а в 1876 г. он доведен до 400 юнкеров. Курс первоначально был двухгодичный, в 1879 г. добавился приготовительный класс, закрытый в 1886 г. В 1901 г. последовало переформирование училища. Был установлен трехгодичный курс обучения, причем 2 класса специальных и один общий. В 1-й специальный класс принимались без экзамена молодые люди с полным средним образованием, для имеющих права вольноопределяющихся второго разряда был открыт общий класс. Прием разрешался не только из войск, но и со стороны. Эта мера дала избыток желающих поступить в училище, вследствие чего был введен конкурсный вступительный экзамен. В 1905 г. по случаю военных действий и значительных потерь офицеров был разрешен сверхкомплект, который достигал 112 человек.

27 января 1903 г. училищу было пожаловано знамя. В 1906 г. в училище дополнительно принято 89 прапорщиков, отчасти в общий, отчасти в специальные классы. С 1 сентября 1909 г. Казанское пехотное юнкерское училище было переименовано в Казанское военное училище.

Погоны у юнкеров были алые со светло-синей выпушкой.

С начала Первой мировой войны штат училища увеличился с 470 до 600 человек.

Училище приняло участие в боевых действиях против большевиков в Казани. Согласно постановлению от 6 ноября 1917 г. расформировано. 10 февраля 1918 г. в здании и на средства училища были открыты 1-е Советские Казанские пехотные командные курсы.

Тифлисское военное училище

Училище было основано в 1864 г. в царствование Александра II наместником на Кавказе великим князем Михаилом Николаевичем.

Сначала штат юнкеров был определен в 50 человек. Осенью 1865 г. начался прием. Учеба продолжалась 2 года; к приему допускались вольноопределяющиеся и юнкера из войск. На лагерное время юнкера прикомандировывались к ближайшим войсковым частям, а по окончании курса возвращались в свои части в звании портупей-юнкеров и производились в офицеры по представлению начальства.

В 1866 г. штат юнкеров был увеличен до 200 человек, а в строевом отношении училище составило одну роту. В 1871 г. штат был определен в 300 человек. И юнкера разделены на две роты. В 1879 г. специально для училища был открыт лагерь у п. Сурам и направление юнкеров на лагерное время в войска было прекращено.

В 1901 г. училище было переформировано; причем открыто 3 класса; общий - цель которого была дать юнкерам законченное общее образование, и первый и второй специальные, в которых военные предметы изучались по программам военных училищ. К приему допускались как вольноопределяющиеся, так и молодые люди со стороны. По окончании курса юнкера производились в подпоручики армейской пехоты.

Перед началом Первой мировой войны в училище было 4 роты, младших офицеров - 11, юнкеров штатных - 400, сверхштатных - 31.

У юнкеров были синие погоны, с белой выпушкой, с желтым вензелем великого князя Михаила Николаевича в виде буквы «М».

С началом Первой мировой штат училища был увеличен до 700 юнкеров.

Тифлисское военное училище было расформировано в 1918 г.

Оркестр юнкеров Павловского военного училища.

Чугуевское военное училище

Училище было основано 1 сентября 1865 г. 27 января 1903 г. ему пожаловано знамя, которое освятили 29 июня 1905 г.

Училище было переформировано из двухсотенного в четырехсотенный состав приказом по военному ведомству № 218 от 1888 г., а приказом по военному ведомству № 197 от 1901 г. двухгодичный курс был заменен трехгодичным, и юнкера из училища стали выпускаться сразу офицерами, а не подпрапорщиками.

До начала Первой мировой войны в училище было 4 роты, штатных юнкеров - 400, сверхштатных - 44.

С начала Первой мировой войны штат училища был увеличен до 1200 юнкеров. В годы войны производились ускоренные выпуски. Был установлен четырехмесячный курс обучения.

Юнкера училища выступили против установления советской власти. Училище было расформировано 15 декабря 1918 г.

Одесское военное училище

Одесское училище было открыто в 1865 г. как пехотное юнкерское училище. Юнкера, поступившие в него из вольноопределяющихся строевых частей, носили форму своих полков и по окончании курса обучения выпускались подпрапорщиками в свои же части. С 1902 г. в училище стало 2 специальных класса, куда принимались лица с законченным средним образованием и 1 общий, в который принимались молодые люди, не имевшие среднего образования. В 1903 г. училищу было пожаловано знамя. Начиная с 1904 г. юнкера, окончившие училище, выпускались уже не подпрапорщиками, а производились Высочайшим приказом в подпоручики в части войск, согласно выбранным вакансиям. В 1908 г. общий класс был упразднен, а 1 сентября 1910 г. училище было переименовано в Одесское военное училище. Жетон училища был утвержден Николаем II 1 мая 1908 г., а нагрудный знак - в 1913 г. С 1909 г. при училище издавался иллюстрированный журнал «Юнкерские досуги», в котором нашли свое отражение славные традиции этого учебного заведения.

Юнкера носили белые погоны, со светло-синей выпушкой, без шифровки.

С 1866 по 1902 гг. училище выпустило подпрапорщиками 4701 человека. Накануне Первой мировой войны училище состояло из 4 рот, насчитывало 11 младших офицеров, 400 штатных юнкеров и 35 - сверхштатных.

Училище было расформировало в начале 1918 г., а его питомцы приняли активное участие в Гражданской войне на Юге России.

Иркутское военное училище

Училище было основано в 1874 г. для вольноопределяющихся из казаков. С 1878 по 1901 гг. при училище существовал приготовительный класс - ввиду низкого уровня образования казачьего населения Сибири. Приказом по военному ведомству № 197 от 1901 г. училище было преобразовано в пехотное трехклассное на 100 юнкеров, а юнкера-казаки были переведены в Оренбургское казачье училище. Военным училище стало называться с 1909 г. Интересен такой факт: в период войны 1904–1905 гг. с Японией юнкера обучали ратников государственного ополчения в различных гарнизонах Сибири. Выпуск училища в 1905 г. целиком влился в ряды 4-го Сибирского армейского корпуса, действовавшего в Маньчжурии. В 1905 г. училищу было пожаловано знамя, торжественно освященное 26 ноября того же года.

Присягу юнкера училища принимали, в отличие от большинства российских военных училищ, не в октябре, а 6 декабря в день Св. Николая Чудотворца, а после вступления на престол Николая II - в день его тезоименитства. В этом училище употребление юнкерами спиртного грозило отчислением. Лагерь училища располагался в 5 км от города, на р. Ушаковка. После первого курса юнкера проводили летние маневры в 60 км от Иркутска, в районе Усолья, после второго - в районе Байкала. Иркутское военное училище пополнялось не только сибиряками. Почти половина юнкеров была выходцами из Прибалтики (латыши, литовцы, эстонцы, немцы), часть - из Западного края: белорусы и поляки, часть - с Кавказа (армяне, грузины) и много молодежи из северной России.

Юнкера Николаевского инженерного училища в лагере. Возведение моста.

Выпускники училища служили в гарнизонах Омска, Томска, Красноярска и Иркутска.

Юнкера этого училища имели белые погоны без выпушки и без шифровки.

С начала Первой мировой войны штат училища был увеличен до 490 юнкеров. Юнкера училища в годы Первой мировой войны выпускались в Сибирские стрелковые полки, которые за эти годы потеряли до 85 % своего состава.

В декабре 1917 г. училище приняло активное участие в боевых действиях против большевиков в Сибири и прекратило свое существование в начале 1918 г.

Николаевское военное училище

После начала Первой мировой войны училище было сформировано в Киеве как 2-е Киевское. 15 октября 1914 г. оно переименовано в Николаевское. Первоначально штат училища был установлен в 440 юнкеров, позднее расширен до 530 юнкеров.

Юнкера этого училища носили белые погоны с алой выпушкой и алым трафаретным вензелем императора Николая II («Н II») и с золотым накладным вензелем в роте Его Величества.

Юнкера училища выступили против установления советской власти в Киеве. Это военно-учебное заведение было расформировано в ноябре 1917 г.

Ташкентское военное училище

Самым молодым училищем было Ташкентское военное. Оно открылось в конце 1914 г. Первоначально его штат насчитывал 176 юнкеров, позднее был расширен до 220. Постройка собственного здания была только в проекте, поэтому 1-я рота занимала здание Общественного собрания, 2-я занималась в Пушкинской школе. В декабре 1916 г. училищу было пожаловано знамя. В том же году был утвержден нагрудный знак Ташкентского военного училища. Он представлял собой серебряную бухарскую звезду с расположенным на ней шестиконечным золотым крестом, помещенным над золотым полумесяцем и соответствующей надписью. Юнкера этого училища носили малиновые погоны.

С 28 октября по 1 ноября 1917 г. юнкера Ташкентского военного училища вместе с кадетами Ташкентского кадетского корпуса вели тяжелые бои с большевиками в городе.

Сдача «репетиций» в Михайловском артиллерийском училище.

ВОЕННО-ТОПОГРАФИЧЕСКОЕ УЧИЛИЩЕ

На Большой Спасской улице Петербурга располагалось белое длинное здание самого скромного из петербургских военных училищ - Военно-топографического.

28 января 1822 г. был создан Корпус военных топографов, для комплектования которого девять месяцев спустя было открыто Петербургское училище топографов. Его неоднократно переименовывали: с 1832 г. оно называлось Школой топографов, с 1863 - Училищем топографов, и наконец, 1 августа 1867 г. было переименовано в Военно-топографическое училище.

В училище принимались молодые люди от 17 до 22 лет, окончившие средние учебные заведения, по конкурсному экзамену, состоящему из русского языка, алгебры, арифметики, прямолинейной тригонометрии, геометрии и физики. Кадетам, по их желанию, в конкурсные экзамены могли быть зачтены отметки, полученные при выпуске из корпуса.

В строевом отношении училище составляло 1 роту. Штат юнкеров был небольшим, и накануне Первой мировой войны насчитывал всего 100 человек. Курс обучения был трехгодичным и очень напряженным. Помимо топографии, высшей геодезии, артиллерии и фортификации юнкера-топографы изучали сферическую тригонометрию, аналитическую геометрию, дифференциальное и интегральное исчисления, физику. Много часов отводилось практическим работам по геодезическим вычислениям, топографическому черчению, картографии, каллиграфии, съемке и геодезическим работам. Юнкера знакомились с порядком делопроизводства и счетоводства, с фотографией, гальванопластикой и литографией.

В отличие от других столичных военных училищ, уезжающих на лагерные сборы в Красное Село, топографы с 29 апреля по 15 августа находились на практических работах в Витебской области, около города Режицы.

По окончании училища подпоручики-топографы прикомандировывались к пехотным полкам гвардии и армии на 6 месяцев для ознакомления со строевой службой, а по окончании этого срока зачислялись на съемки в Санкт-Петербурге, Риге, Гродно, Одессе, Тифлисе, Ташкенте, Хабаровске и Омске.

Юнкера носили черные погоны со светло-синими выпушками и желтой шифровкой в виде буквы «Т».

С началом Первой мировой войны училище перешло на восьмимесячный курс обучения. Молодые люди выпускались в чине прапорщика.

Училище не принимало участия в выступлении юнкеров в Петрограде 29 октября 1917 г., т. к. было окружено большевиками. Оно было расформировано 6 ноября 1918 г. В феврале 1918 г. в его помещении были открыты 1-е Советские пехотные командные курсы РККА.

Если объективно рассмотреть положение армии к моменту гибели Российской Империи, то легко вырисовывается печальная картина. Существует миф о офицерах царской армии. Это несколько удивит, но создан он, на мой взгляд, в первую очередь советской пропагандой.

В пылу классовой борьбы «господ офицеров» изображали богатыми, холёными и, как правило, опасными врагами, антиподами Рабоче-Крестьянской Красной Армии вообще и её командному составу в частности. Особенно ярко это проявилось в х/ф «Чапаев», где вместо имевшихся у Колчака достаточно плохо одетых и обученных войск Чапаеву противостоять «каппелевцы» в чистой чёрно-белой форме, наступающие в «психической» атаке красивым строем. Соответственно высокому достатку предполагалась и обученность, как следствие – высокий уровень подготовки и умений. Всё это подхватили и развили любители «России которую мы потеряли» и Белого дела. Несмотря на то, что среди них есть, безусловно, талантливые историки и просто любители военной истории зачастую восхваление офицерства доходило до абсурда.

На деле же положение с боевой подготовкой офицеров было изначально печально. И не последнюю роль в этом играло достаточно тяжёлое материальное положение офицеров. Грубо говоря, лучшие ученики гимназий просто не хотели «тянуть лямку» на службе офицера, когда перед ними открывались куда более простые и выгодные перспективы карьеры на гражданском поприще. Не случайно будущий Маршал Советского Союза, а в начале XX века – юнкер Борис Михайлович Шапошников в своих воспоминаниях писал:

«Моим тогдашним сотоварищам, конечно, было трудно понять мое решение идти в военное училище. Дело в том, что я окончил реальное училище, как уже отмечал выше, со средним баллом 4,3. С таким баллом обычно шли в высшие технические учебные заведения. В военные же училища, по общему представлению, шла слабая по теоретической подготовке молодежь. На пороге XX века такое мнение о командном составе армии было довольно распространено».

Сам же Борис Михайлович пошёл в армию так как «Жили мои родители очень экономно, потому что начала учиться в Челябинске в женской прогимназии и моя младшая сестра Юлия. Мне приходилось не раз задумываться над вопросами: как бы облегчить родным жизнь? Не раз приходила в голову мысль: «А не уйти ли на военную службу?» Среднее образование позволило бы поступить непосредственно в военное училище. О том, чтобы за счет родителей пять лет учиться в высшем техническом заведении, даже мечтать не приходилось. Поэтому я уже, пока про себя, твердо решил пойти по военной линии».

Вопреки штампу о офицерах, как дворянах-помещиках на самом деле офицеры в конце эпохи Романовых хоть и происходили, как правило, из дворян, но по материальному положению были близко к разночинцам.

«Наличие земельной собственности даже среди генералитета и, как ни странно, гвардии было явлением далеко не частым. Обратимся к цифрам. Из 37 командиров корпусов (36 армейских и одного гвардейского) данные относительно земельной собственности имеются о 36. Из них таковая была у пяти. Наиболее крупным помещиком был командир гвардейского корпуса ген. В.М. Безобразов, владевший имением в 6 тысяч десятин и золотыми приисками в Сибири. Из остальных четырех у одного размер имения не указан, а у каждого из трех составляло около одной тысячи десятин. Таким образом, у самой высшей командной категории, имевшей чин генерала, земельная собственность была лишь у 13,9%.

Из 70 начальников пехотных дивизий (67 армейских и 3 гвардейских), а также 17 кавалерийских (15 армейских и двух гвардейских), т. е. 87 человек, данные о собственности отсутствуют у 6 человек. Из остальных 81 она имеется только у пяти (двух гвардейских генералов, являвшихся крупными помещиками, и трех армейских, из которых у двух были имения, а у одного собственный дом). Следовательно, земельная собственность была у 4 человек, или у 4,9%.

Обратимся к командирам полков. Как уже указывалось выше, мы анализируем все гренадерские и стрелковые, и половину пехотных полков, входивших в состав дивизий. Это составляло 164 пехотных полка, или 61,1% их общего числа. Кроме того, рассматриваются 48 кавалерийских (гусарских, уланских и драгунских) полков, входивших в состав 16 кавалерийских дивизий.» Если же сравнить эти цифры с аналогичными для гражданских чиновников тех же классов, то получится следующее: ««Обратимся к списку гражданским чинам первых трех классов. В 1914 г. чинов второго класса было 98 человек, из них владели земельной собственностью 44 человека, что составляло 44,9%; третьего класса – 697 человек, из них владели собственностью 215 человек, что составляло 30,8%.

Сопоставим данные о наличии земельной собственности у военных и гражданских чинов соответствующих классов. Итак, мы имеем: чины второго класса – военные – 13,9%, гражданские – 44,8%; третьего класса – военные – 4,9%, гражданские – 30,8%. Разница колоссальная.»

О материальном положении П.А.Зайончковский пишет: «Итак, офицерский корпус, имевший в своем составе до 80% дворян, состоял из служилого дворянства и по материальному положению ничем не отличался от разночинцев». Цитируя протопресвитора Шавельского тот же автор пишет:

«Офицер был изгоем царской казны. Нельзя указать класса царской России, хуже обеспеченного, чем офицерство. Офицер получал нищенское содержание, не покрывавшее всех его неотложных расходов /.../. В особенности, если был семейным, влачил нищенское существование, недоедал, путаясь в долгах, отказывая себе в самом необходимом.»

Как мы уже видели, земельные владения даже у высшего ком.состава не шли ни в какое сравнение с оным у гражданских чиновников. От части это было следствием того, что содержание чиновников было значительно выше, чем у генералов: «Как говорилось выше, годовое жалованье начальника дивизии равнялось 6000 рублей, а содержание губернатора от 9600 тысяч до 12,6 тысяч рублей в год, т. е. почти вдвое больше.» На «широкую ногу» жили разве что гвардейцы. Генерал Игнатьев красочно, хотя может быть и несколько тенденциозно описывает свою службу в, может быть, самом элитном полку армии Российском Империи – лейб-гвардии Кавалергардском полку. Он отмечает огромную «стоимость» службы в этом полку, которая была связана как с расходами на форму, двух особо дорогих коней и т. д. Впрочем, П.А.Зайончковский считает, что даже это был не самый «дорогой» полк. Таковым он считает лейб-гвардии гусарский полк, при службе в котором в месяц приходилось тратить 500 рублей в месяц – жалование начальника дивизии! Вообще гвардия была некой совершенно отдельной корпорацией, существование которой вносило сильную сумятицу в карьерный рост офицеров.

С одной стороны гвардия комплектовалась за счёт лучших выпускников училищ. Для этого нужно было получить «гвардейский балл» (более 10 из 12). К тому же благодаря системе, при которой выпускники выбирали себе вакансии в порядке средних баллов в гвардию шли лучшие юнкера. С другой стороны вакансии в гвардию имелись только в элитных учебных заведениях. К примеру, в самый элитный Пажеский корпус попасть не дворянину было практически невозможно. Уже четвёртое в полуофициальном списке наиболее престижных училищ Александровское имело всегда минимум гвардейских вакансий и потому Тухачевскому очень повезло в том, что он сумел окончить его лучшим среди юнкеров. Таким образом, уже закрытость училищ, имеющих значительное число вакансий, сильно ограничивало поступление туда неродовитых юнкеров.

Однако это было далеко не последнее препятствие для попадания в гвардию. По негласному, но твёрдо выполняемому и отмечаемому многими исследователями закону: вступление в полк должны одобрить офицеры полка. Эта закрытость, кастовость могла прикрыть дорогу по служебной лестнице любому «вольнодумцу», так как верноподданнические чувства были обязательны для службы в гвардии. Наконец, уже говорилось о «имущественном цензе». Таким образом, в гвардии оказывались в первую очередь богатые, родовитые офицеры. Правда, им нужно было отлично закончить курс училищ, однако большинство столь же, если не более талантливых офицеров даже возможности выйти в гвардейский полк не имели. А ведь гвардия была «кузницей кадров» генералитета царской армии! Более того, продвижение по службе в гвардии было в принципе быстрее и проще. Мало того, что гвардейцы имели преимущество в 2 чина перед армейскими офицерами, там отсутствовал и чин подполковника, что ещё убыстряло рост. Мы уже не говорим о связях и престиже! В итоге большинство генералов было выходцами именно из гвардии, более того, оттуда приходило большинство генералов, не имевших образования Академии Генштаба.

К примеру «в 1914 г. в армии было корпусов армейских – 36, гвардейских – 1. …Обратимся к данным об образовании. Из 37 командиров корпусов высшее военное образование имели 34 человека. Из них Академию Генерального штаба окончили 29 человек, Артиллерийскую академию – 2, инженерную и юридическую – по 1. Таким образом, высшее образование имели 90%. К трем, не имевшим высшего образования, относились командир гвардейского корпуса ген. В.М. Безобразов, 12-го армейского корпуса ген. А.А. Брусилов и 2-го кавказского корпуса ген. Г.Э. Берхман. Из перечисленных командиров корпусов 25 человек в прошлом, а один (ген. Безобразов) в настоящем служили в гвардии.»

Трудно согласиться с автором в том, что это объяснялось исключительно «способностью» гвардейцев. Ведь именно они в первую очередь попадали на высшие должности, не имея образования Академии Генштаба, что сам автор и признаёт: «По «Расписанию» 1914 г. в составе русской армии было 70 пехотных дивизий: 3 гвардейских, 4 гренадерских, 52 пехотных и 11 стрелковых сибирских. Начальниками их были генерал-лейтенанты…По образованию: высшее военное образование имели 51 человек (из них Академию Генерального штаба окончили 46, −41- Военно-инженерную – 4, Артиллерийскую – 1). Таким образом, высшее образование имели 63,2%. Из 70 начальников пехотных дивизий были гвардейцами (в прошлом или в настоящем) 38 человек. Интересно отметить, что из 19 человек, не имевших высшего военного образования, 15 были гвардейскими офицерами. Здесь уже сказывалось гвардейское преимущество.» Как видно, «гвардейское преимущество» сказывается на уровне начдивов. Куда же оно девается при назначении тех же людей на чуть более высокий пост начальника корпуса? Тем более, что по непонятной причине автор ошибся насчёт отсутствия высшего образования у Г.Э.Берхмана, а остальные генералы были как раз выходцами из гвардии. Не имевший высшего образования, зато очень богатый Безобразов так вообще командовал гвардейским корпусом. Таким образом гвардия была «поставщиком» необразованного академически офицерства в высшие армейские эшелоны.

Можно говорить о такой серьёзной проблеме, как отсутствие справедливости в распределении чинов и должностей: более богатые и родовитые офицеры, попав в гвардию имели намного больше шансов сделать карьеру, чем тянувшие лямку и порой более подготовленные (хотя бы из-за менее парадных условий службы) армейские коллеги. Это не могло не сказаться ни на качестве подготовки высшего ком.состава ни на психологическом климате. Известно, что в армии царило разделение на «касты». Как уже говорилось, в особую группу выделялись гвардейцы, имевшие значительные преференции среди всех офицеров. Но нельзя сказать, что внутри гвардии и остальной армии не было трений и различий. Так наиболее образованные офицеры традиционно служили в инженерных войсках и артиллерии. Это отражалось даже в шутках: «красивый служит в кавалерии, умный - в артиллерии, пьяница – во флоте, а дурак – в пехоте». Наименее престижной была, конечно, пехота. А наиболее престижной считалась «аристократическая» кавалерия. Впрочем, и она делилась. Так гусары и уланы смотрели свысока на драгун. Особняком стояла 1-я тяжёлая бригада гвардейской кавалерии: «придворные» Кавалергардский и лейб- гвардии Конный полк, «сражавшиеся» за звание самого элитного полка. В пешей гвардии особенно выделялась т. н. «Петровская бригада» - Преображенский и Семёновский полки. Но, как отмечает Минаков даже тут не было равенства: Преображенский являлся более родовитым. В артиллерии же считалась элитой конная, а вот крепостная традиционно считалась «изгоями», что изрядно «аукнулось» в 1915 году при обороне крепостей. Нельзя конечно сказать, что таких различий не бывает в других армиях, но ничего хорошего в разделении и изоляции друг от друга различных родов войск не было.

Чуть ли не единственной возможностью ускорить карьерный рост для талантливых армейских офицеров было поступление в Николаевскую Академию Генерального Штаба. Отбор туда был весьма тщателен. Для этого нужно было сдать предварительные экзамены, а затем – вступительные. При этом изначально сдавали их лучшие офицеры полков. По данным Шапошникова в год его поступления прошли конкурс 82,6% из сдавших предварительные экзамены. Однако, несмотря на столь тщательный отбор претендентов поступающие имели серьёзные проблемы с общеобразовательными предметами. «1) Очень слабая грамотность, грубые орфографические ошибки. 2) Слабое общее развитие.Плохой стиль. Отсутствие ясности мышления и общая недисциплинированность ума. 3) Крайне слабое знание в области истории, географии. Недостаточное литературное образование» Впрочем нельзя сказать, что это относилось ко всем генштабистам. На примере Б.М.Шапошникова легко видеть, что многие из них не имели и тени выше названных в документе проблем. Тем не менее, нельзя не отметить, что последующие проблемы с образованием в РККА кардинально отличались от аналогичных ещё в царской армии. Образ отлично образованного царского офицера изрядно идеализирован.

Обучение в Академии Генерального Штаба длилось два года. В первый год проходились как военные, так и общеобразовательные предметы, при этом из военных офицеры осваивали дисциплины, относящиеся к боевым действиям частей. Во второй год общеобразовательные предметы заканчивались, а из военных изучались дисциплины, относящиеся к стратегии. Кроме этого каждый день проходили конные занятия в манеже. Как отмечает Шапошников, это было следствием опыта русско-японской войны, когда дивизия в ходе боёв под Яньтайскими копями дивизия Орлова рассеялась, попав в высокий гаолян, когда лошадь начальника штаба понесла и он не смог её остановить, оставив дивизию совершенно обезглавленной, так как командир дивизии был ранен. Возможно, это было уже и излишним для позиционной бойни Первой Мировой, но на критическое замечание самого Бориса Михайловича насчёт архаичности лошади, как способа передвижения по сравнению с вводившимся в Европе автомобилем мы заметим, что русская промышленность просто не обладала возможностью снабдить армию достаточным количеством транспорта. Закупать же за границей его было дорого и достаточно опрометчиво с точки зрения независимости от зарубежных поставок.

Само обучение также имело значительные недостатки. К примеру, многие авторы отмечают слабое внимание к выработке инициативы и вообще практических навыков. Занятия состояли почти исключительно из лекций. На выходе вместо высококлассных штабных работников получались теоретики, далеко не всегда представляющие как действовать реальной обстановке. По словам Игнатьева лишь один преподаватель вообще заострял внимание на воле к победе.

Ещё одной проблемой был огромный расход времени на некоторые совсем устаревшие предметы, как изображение рельефа местности в штрихах. Вообще это искусство было столь запоминающимся предметом, что о нём недобрыми словами пишут многие мемуаристы.
Вопреки известному мифу о увлечении генералитета французской школой Гранмезона, «élan vitale»6, Шапошников свидетельствует о симпатиях к немецким теориям. Правда, он отмечает, что высший генералитет не был знаком с немецкими методами войны.

В общем сильной стороной кадровых офицеров царской армии были боевой дух, готовность к самопожертвованию. И речи не могло быть о безалаберности вроде разговоров о абсолютно секретных вещах в кафе, которые описывает в «Мозге Армии» Шапошников применительно к австрийской армии. Очень много для кадровых военных стоило понятие чести офицера. Молодые офицеры Генштаба после реформ, проведённых Головиным получили в целом неплохое, несмотря на многие недостатки, образование. Особенно важным было то, что тактика немецких войск не была уже для них откровением, как для более старших командующих. Проблема последних была в слабом интересе к саморазвитию, к новшествам как в технике, так и в военном искусстве. Как отмечает А.М.Зайончковский, бедственное положение с подготовкой высшего командного состава отчасти было следствием невнимания Генерального Штаба к проблеме:

«Обращая большое внимание на обучение войск и на усовершенствование младшего командного состава, русский Генеральный штаб совершенно игнорировал подбор и подготовку старшего командного состава: назначение лиц, просидевших всю жизнь после окончания академии на административном кресле, сразу на должность начальника дивизии и командира корпуса было не редкостью.» До русско-японской войны такое положение было особенно рельефно. Доходило до анекдотов: «в 1905–1906 гг. командующий Приамурским военным округом ген. Н.П. Линевич, увидев гаубицу, с удивлением спрашивал: что это за орудие?» Этот же автор отмечает: «Тот же Леневич (правильно Линевич - Н.Б.)не умел как следует читать карты и не понимал, что такое движение поездов по графику. «А среди командиров полков и бригад,- замечает далее Шавельский, - иногда встречались полные невежды в военном деле. Военная наука не пользовалась любовью наших военных». Вторит им и Деникин:

«Японская война, в числе прочих откровений, привела нас к сознанию, что командному составу необходимо учиться. Забвение этого правила и было одной из причин зависимости многих начальников от своих штабов. До войны начальник, начиная с должности командира полка, мог пребывать спокойно с тем «научным» багажом, который был вынесен им когда-то из военного или юнкерского училища; мог не следить вовсе за прогрессом военной науки, и никому в голову не приходило поинтересоваться его познаниями. Какая-либо проверка почиталась бы оскорбительной... Общее состояние части и отчасти только управление ею на маневрах давали критерий к оценке начальника. Последнее, впрочем, весьма относительно: при неизбежной условности маневренных действий и нашем всеобщем благодушии на маневрах можно было делать сколько угодно и безнаказанно самых грубых ошибок; неодобрительный отзыв в описании больших маневров, доходившем до частей через несколько месяцев, терял свою остроту.»

К тому же офицерский корпус высших эшелонов был крайне стар. По возрасту командиры корпусов распределялись следующим образом: от 51 до 55 лет – 9 человек, от 56 до 60 – 20, и от 61 до 65 – 7. Таким образом, свыше 75% командиров корпусов были старше 55 лет. Средний возраст их составлял 57,7 лет. Лишь чуть моложе были командиры дивизий. От 51 до 55 лет – 17, от 56 до 60 – 48 и от 61 до 65 – 5. Таким образом, основная масса начальников пехотных дивизий была старше 55 лет. Средний возраст их составлял 57,0 лет. Правда, начальники кавалерийских дивизий в среднем на 5,4 года были моложе. И это после «чистки», проведённой энергичным военным министром Редигером, впрочем, достаточно быстро лишившемся своего портфеля и заменённым менее твердым Сухомлиновым.За своё достаточно короткое правление аттестационная комиссия, работавшая при его руководстве, были назначены: командующих войсками округов – 6; их помощников – 7; командиров корпусов – 34; комендантов крепостей – 23; начальников пехотных дивизий – 61; начальников кавалерийских дивизий – 18; начальников отдельных бригад (пехотных и кавалерийских) – 87; командиров неотдельных бригад – 140; командиров пехотных полков – 255; командиров отдельных батальонов – 108; командиров кавалерийских полков – 45.

Он же ходатайствовал о увольнении из армии наиболее бездарных полководцев. Но проблемой стал Николай II. Ныне восхваляемый изо всех сил монарх мало заботился о боеспособности армии, куда больше уделяя внимание её форме и лояльности трону. Царь всячески препятствовал снятию угодных ему генералов и финансированию армии в ущерб флоту. Назначение Янушкевича, совершенно не соответствовавшего должности начальника Генерального штаба, к примеру, стало возможным только благодаря протекции Государя. Не меньшая вина лежит и на премьер-министре, так как от него в значительной мере зависило распределение средств бюджета Именно поэтому он защищал от увольнения генералов, проявивших таланты в усмирении восставших, а не на поле боя. Цитируя дневник Поливанова П.А.Зайончковский пишет:

««Получен от е.в. журнал Высшей Аттестационной Комиссии по поводу командиров корпусов; последовало соизволение на увольнение ген. Шутлеворта; против заключения об увольнении ген. Краузе и Новосильцева - высочайшая резолюция «оставить», а против ген. Адлерберга: «я знаю его, он не гений, но честный солдат: в 1905 году отстоял Кронштадт»». Какой крови стоило назначение ничем особенно не отличившегося на полях сражения в Манчжурии, но «героя» подавления революции 1905 года Ренненкампфа командующим армией, вторгавшейся в Восточную Пруссию – общеизвестно.

Правда, нельзя сказать, что положение не пытались выправить. Как пишет тот же Деникин:

«Так или иначе, после японской войны заставили учиться и старший командный состав. Весною 1906 г. впервые появилось по высочайшему повелению распоряжение военного министра: «Командующим войсками установить соответствующие занятия высшего командного состава, начиная с командиров частей до командиров корпусов включительно, направленные к развитию военных познаний». Это новшество вызвало на верхах раздражение: ворчали старики, видя в нем поругание седин и подрыв авторитетов... Но дело пошло понемногу, хотя первое время не без трений и даже курьезов.» Удалось частично привить и интерес к саморазвитию в артиллерийском деле: «Никогда еще, вероятно, военная мысль не работала так интенсивно, как в годы, последовавшие после японской войны. О необходимости реорганизации армии говорили, писали, кричали. Усилилась потребность в самообразовании, и, сообразно с этим, значительно возрос интерес к военной литературе, вызвав появление целого ряда новых органов. Мне представляется, что, не будь урока японской кампании и последовавшего за ним подъема и лихорадочной работы, армия наша не выдержала бы и нескольких месяцев испытания мировой войны...» Однако белый генерал тут же признаёт, что работа шла весьма медленным темпом.

Впрочем, нельзя сказать, что эти меры не сказались на боеспособности армии. А.А.Свечин пишет: «Не меньший прогресс надо отметить и в отношении тактической подготовки войск и в повышении квалификации среднего и низшего командного состава».

Но и этого оказалось недостаточно. Трудно не согласиться с А.М.Зайончковским, давшим очень короткую, но и очень ёмкую характеристику Русской армии перед Первой Мировой Войной: «В общем русская армия выступила на войну с хорошими полками, с посредственными дивизиями и корпусами и с плохими армиями и фронтами, понимая эту оценку в широком смысле подготовки, но не личных качеств.»

Ахиллесовой пятой старой армии было полное отсутствие какой-либо политической подготовки. Офицеры готовы были идти на смерть сами, но они не умели вести за собой. Свечин в своей книге «Искусство вождения полка» указывает на неумение кадровых офицеров общаться с солдатами, понимать их нужды и выстраивать дисциплину, годную не только в мирное время. Надо понимать, что времена фридриховского принципа «солдат должен бояться больше палки унтер-офицера, чем пули противника» давно прошли и удержать солдата на фронте только силой невозможно. Увы, русских офицеров никто просто не учил этому. А учитывая совершенно детские познания в социальных и политических науках нетрудно понять, что офицеры оказались совершенно дезориентированы, столкнувшись с пропагандой социалистических партий. Сказался и отрыв офицеров от солдатской массы. К примеру, Игнатьев отмечает, что мордобой в 1 гвардейской кавалерийской дивизии не применялся исключительно в силу гвардейской традиции. Вполне нормальным явлением считался и так называемый «цуг», сходный по смыслу с современной дедовщиной. Всё это не было заметно значительную часть войны, но развал дисциплины, а как следствие и всей армии в 1917 году отлично показал, к чему может привести невнимание к моральному климату внутри армейского коллектива.

Начало мировой войны полностью перевернуло систему подготовки офицеров. Если до этого они готовились по вполне стройной системе, попадая из кадетского корпуса в училище, а после его выпуска и службы лучшие из них могли окончить одну из академий, то теперь хотя училища и продолжали готовить поручиков, но лишь по сильно урезанному ускоренному курсу. Но и они не могли удовлетворить потребности армии. Было открыто значительное количество школ прапорщиков, выпускавших офицеров с крайне слабыми навыками и знаниями.

Наиболее тяжёлое положение сложилось в пехоте. Часто можно видеть такие оценки:

«Наши пехотные полки потеряли за мировую войну по несколько комплектов командных составов. Насколько могу судить по имеющимся у меня данным, лишь в немногих полках потери офицерского состава убитыми и ранеными спускаются до 300%, обыкновенно же достигают 400 - 500% и более.

Для артиллерии я не располагаю достаточно полными данными. Сведения по ряду артиллерийских бригад говорят о потерях офицерского состава (за всю войну) в 15 - 40%. Потери технических войск еще меньше. В коннице потери очень неравномерны. Есть части сильно потерпевшие, в других убыль совершенно незначительна. Во всяком случае, даже потери наиболее пострадавших конных частей в сравнении с потерями пехоты ничтожны».

Следствием такого положения стало, с одной стороны, резкое «вымывание» кадрового, наиболее подготовленного состава. Т.е. даже те офицеры, что имелись и командовали частями, к концу войны не имели достаточного образования и опыта.«Старший командный (командирский) состав, взятый в одной лишь армии, представляет не столь большую по численности группу, чтобы результаты рассмотрения ее можно было бы без существенных оговорок применить ко всей русской армии …

Прежде всего при рассмотрении данных о командирском составе бросается в глаза значительный процент временно командующих: а именно - 11 из 32 полков…По предшествующей до получения полка службе 27 командиров полков (т, е. почти 85% от общего их числа) принадлежат к строевому офицерству; остальные пять занимали должности в различных заведениях и учреждениях военного ведомства (корпуса, воен. училища и проч.). Среди 32 командиров полков не оказалось ни одного офицера Генер. Штаба. Несомненно это случайность, но случайность очень характерная, указывающая на значительное уменьшение среди командного состава пехоты лиц с высшим военным образованием… Ценз командования полками у большинства очень не велик:

От 1 до 3 мес. у 8 к-ров полков,
от 3 до 6 мес. у 11 к-ров полков,
от 6 до 12 мес. у 8 к-ров полков,
от 1 до 2 лет. у 3 к-ров полков,
более 2 лет. у 2 к-ров полков,

Весь исследуемый офицерский состав можно разделить на 2 неравные, резко отличные группы - на офицеров кадровых и на офицеров военного времени.
К первой группе относятся все штаб-офицеры, почти все капитаны (9 или 10) и небольшая часть штабс-капитанов (7 из 38).
Всего кадровых офицеров - 27, т. е. не полных 4% от общего количества. Остальные 96% - офицеры военного времени»

Итак, кадровые офицеры пехоты выбиты. А кто же их заменил? Вот тут-то и кроется очень серьёзная проблема будущей Красной Армии. Дело в том, что заменяли выбывших офицеров в основном люди, имеющие совершенно недостаточную подготовку как военную, так и просто общеобразовательную. Тот же автор приводит соответствующие таблицы:

Эти таблицы говорит о многом. Во-первых, видно, что звание «капитан» было почти недостижимо для офицера военного времени. Именно высшие офицеры, следовательно, были наиболее интересны в качестве будущих кадров Красной Армии в плане профессиональной подготовки. С другой стороны, они уже достигли высоких постов при «старом режиме» и потому стимул карьеры в новой армии при новых условиях для них не был так силён и потому не были столь лояльны, как младшие офицеры. Во-вторых, следует отметить разницу в общем образовании. Его уровень образования кадровых офицеров был ровный, впрочем, надо отметить, что неполное среднее образование – не совсем то, что требовалось от офицера такой технически насыщенной войны, как Первая Мировая. Зато уже среди штабс-капитанов наблюдается полный разнобой. Появляются офицеры с высшим образованием. Очевидно, это добровольцы военного времени, изначально выбравшие для себя гражданский путь, но судьбу которых изменила Великая война.

Как отмечает известный военный писатель Головин, это был лучший материал для получения офицеров, так как интеллигент легко мог уйти от призыва и потому те, кто пошли в армию имели не только наилучшее общее образование, но и лучший боевой дух, а в некотором роде и лучшие моральные качества, нежели, к примеру, пресловутые «земгусары». С другой стороны множество офицеров имели даже не среднее, а низшее образование или не имели общего образования вовсе. Лишь чуть более трети штабс-капитанов имело законченное среднее образование. Это говорит, с одной стороны, о том, что интеллигенция не очень хотела идти в армию. С другой – что образ офицера «старой армии», как выходца из «образованных классов», получивший распространение в массовом сознании благодаря советскому кинематографу далёк от истины. Армию пополняли, в основном, слабо образованные люди. Было в этом и некоторое преимущество. Ведь этим статистика говорит о классовой близости офицеров военного времени (а, очевидно, именно они и были основным контингентом среди не получивших среднего образования штабс-капитанов) новой власти.

Среди поручиков, подпоручиков и особенно прапорщиков ситуация с образованием становится ещё хуже. Среди прапорщиков лишь менее четверти офицеров имели полное среднее образование, а военные училища, а не школы прапорщиков окончили менее трети от общего количества.

Таким образом, надо отметить две особенности. Во-первых, кадровый состав пехоты был в значительной мере выбит. Ротами, а зачастую и батальонами командовали офицеры военного времени, в принципе, не имевшие достаточной подготовки. Более того, офицеры военного времени не обладали сносным образованием, чтобы суметь восполнить недостатки образования в дальнейшем.

В целом приходится признать, что ещё до Великой Войны офицерство обладало значительными недостатками в подготовке. Более того, если молодые командиры успели получить образование в реформированных училищах и академиях, то высший, более старый командный состав продолжал сильно отставать по своим качествам от требований времени. Тезисы о утере высшего командного состава Красной Армией как катастрофе несостоятельны. Даже не говоря о сомнительной пользе в годы Второй Мировой войны престарелых генералов Первой Мировой, чему блестящий пример – Франция, нельзя не увидеть превосходство именно высшего командного состава будущих противников над отечественными стратегами если не в талантах, то в уровне подготовке. Куда страшнее было выбивание молодых офицеров в годы Первой Мировой, а затем и Гражданской. К сожалению, в отличие от Германии в РИ не сумели наладить качественную подготовку офицеров военного времени и было это по вполне объективным причинам: в России просто не было достаточного количества образованных людей. Как и франко-прусскую войну, войну на Восточном фронте выиграл в значительной мере берлинский школьный учитель.

Интересно отметить, что в Красную Армию попали в большом количестве не выбитые кадры технических войск. А ведь именно эти люди «с ученым кантом и бархатным воротником» по данным Шапошникова имели наибольший процент окончивших Академию Генерального штаба среди принятых туда, что говорит о наилучшей подготовке. Так из 6 поступивших вместе с Шапошниковым инженеров закончили все 6. Из 35 артиллеристов 20, а вот из 67 пехотных офицеров только 19!

Неудовлетворительность подготовки этой части офицеров выяснилась еще до Крымской войны и тогда же при некоторых штабах, по частному почину военных начальников, были открыты юнкерские школы. По окончании войны 1853-56 гг. было предположено устроить юнкерские школы во всех армейских корпусах, но, за недостатком денежных средств и неудобством организации военно-учебных заведений при корпусных штабах, передвигавшихся вместе с войсками с места на место, таких школ было открыто всего три. Только с преобразованием старших классов кадетских корпусов в военные училища, когда получились некоторые сбережения в денежных средствах, в 1864-1865 гг. было приступлено к открытию окружных юнкерские училищ во вновь образованных военных округах; прохождение курса юнкерские училищ сделано было обязательным для всех вольноопределяющихся (а с 1875 г. – и жеребьевых), желавших приобрети право на производство в офицеры, и с 1868 г. было прекращено производство нижних чинов в офицеры за выслугу лет.

В юнкерские училища принимались нижние чины всех сословий и исповеданий (кроме иудейского), при удостаивании их к тому ближайшим начальством. Курс в училищах продолжался 2 года, причем имевшие аттестаты об окончании средних учебных заведений (7- и 8-классных гимназий и реальных училищ) могли поступать прямо в старший класс, но большинство поступало в младший класс или с поверочным экзаменом по русскому языку (прошедшие 6 классов средних учебных заведений), или с экзаменом по особым облегченным программам (не имеющие этого ценза).

Окончившие курс выпускались в свои полки подпрапорщиками, эстандарт-юнкерами и подхорунжими и производились в офицеры не иначе как по удостаиванию непосредственного начальства: отнесенные по успехам в науках к I разряду производились в офицеры в самый год выпуска из училища, после лагерных сборов, причем в случае неимения вакансий в своем полку могли быть переводимы в другие полки; отнесенные ко II разряду производились в офицеры не ранее как в следующем за выпуском году, так же не иначе как на вакансии, причем при производстве разрешалось переводить в другие части только тех из них, которые имели образование не ниже среднего. В общем числе оканчивающих юнкерские училища выпускаемые по I разряду составляли весьма незначительный процент, а большинство выпускаемых по II разряду не имели требуемого образовательного ценза и долгие годы ожидали в звании подпрапорщика производства в офицеры на вакансии в своей части, достигая чина прапорщика (впоследствии подпоручика) тогда, когда их сверстники по выпуску из военных училищ успевали далеко уйти вперед по пути служебной карьеры.

Если своей служебной подготовкой и знанием быта нижних чинов выпускаемые из юнкерские училищ подпрапорщики большей частью и превосходили офицеров, окончивших курс военных училищ, то по своему умственному развитию, общему образованию и теоретической военной подготовке они значительно им уступали, вследствие чего в пехотных и кавалерийских войсках состав офицеров распадался на две группы - окончивших военные и юнкерские училища; последние назначались на ответственные должности командиров отдельных частей сравнительно редко и обыкновенно заканчивали свою карьеру чином подполковника. В последнее время для устранения этой неоднородности в составе корпуса офицеров и для улучшения вообще подготовки офицеров учреждены новые училища – московское и киевское пехотные (в 1900 г.) и елизаветградское кавалерийское (в 1902 г.), для молодых людей с высшим и средним общим образованием; расширены штаты военных училищ, назначенных впредь исключительно для воспитанников кадетских корпусов (число корпусов значительно увеличено, а штаты их расширены), наконец, в 1901 г. преобразованы все окружные юнкерские училища.

По положению на 5 июня 1901 г. образовано 7 пехотных (Петербургское, Виленское, Тифлисское, Одесское, Казанское, Чугуевское и Иркутское), 1 кавалерийское (Тверское) и 3 казачьих (Новочеркасское, Ставропольское и Оренбургское) юнкерские училищ, причем они более не называются окружными; в каждом училище положено по штату от 100 (в Иркутском) до 400 (в Петербургском, Виленском и Тифлисском) юнкеров, которые делятся в строевом отношении на роты, эскадроны и сотни.

Учебный курс продолжается три года и делится на 3 класса – 1 общий и 2 специальных. К приему в училища допускаются: 1) молодые люди всех сословий, достигшие 16-летнего возраста и имеющие право поступить на службу вольноопределяющимися, и 2) нижние чины всех сословий, удостоенные начальством. В общий класс принимаются: не окончившие курса 6 классов гимназий и реальных училищ, по держании приемного экзамена по особым программам из курса 6 классов, а окончившие 6 классов, но не имеющие права на поступление в военные училища (где требуется окончание полного курса), – с поверочным экзаменом по русскому языку; в первый специальный класс принимаются: без экзамена – лица, имеющие права на поступление в военные училища, а с поверочным экзаменом по русскому языку, математике и физике – лица, окончившие 6 классов; экзамены производятся в августе месяце и поступающие принимаются по старшинству полученных баллов, причем главный штаб по числу имеющихся вакансий заранее определяет, какое число молодых людей той или другой категории по образованию может быть принято в училища.

Общий класс служит для пополнения среднего образования; в нем преподаются Закон Божий, русский язык, математика, физика и химия, география, история, гигиена, черчение и один из иностранных языков; некоторые из этих предметов заканчиваются в специальных классах. Из специально-военных предметов преподаются, по программам почти таким же, как в военных училищах, тактика, военная история, топография, фортификация, артиллерия, военная администрация, законоведение, военная география и воинские уставы, а в кавалерийских и казачьих училищах, кроме того, конно-саперное дело и иппология. В неделю положено 27 уроков (по 50 минут); кроме того, установлены практические занятия по тактике, топографическому черчению, военной администрации, законоведению и конно-саперному делу, а также обучение оружейному делу в мастерских. Летом юнкера выводятся в лагеря, где, независимо от строевых упражнений, занимаются в поле военно-глазомерными съемками, решением тактических задач и саперными работами. Окончившие полный курс юнкерских училищ по результатам выпускных экзаменов, строевому образованию и поведению делятся на 3 разряда и производятся в офицеры на тех же основаниях, как и юнкера военных училищ, но исключительно в пехотные и кавалерийские части; первый разряд выпускается подпоручиками и корнетами с одним годом старшинства, второй разряд – теми же чинами без старшинства, третий разряд – унтер-офицерами с правом на производство в офицеры без экзамена, но не ранее как через год и не иначе как по удостаиванию строевого начальства.

Все юнкерские училища состоят в ведении главных начальников военных округов и подчиняются начальникам окружных штабов; высший надзор за учебной частью во всех училищах принадлежит главному начальнику военно-учебных заведений, а за специально-кавалерийским делом – генерал-инспектору кавалерии.

См. И. О. Бобровский, «Юнкерские училища» (3 т., СПб, 1872-76); «Положение о Юнкерских училищах» (новая редакция, ст. 892, 993 кн. XV Свода военных постановлений 1869 г., изд. 2) и инструкции по учебной и воспитательной части, объявленные в приказах по военному ведомству, 1901 г., № 197, 318 и 319.