В 1612 г. в этот день состоялся разгром вторым ополчением, возглавляемым Д. Пожарским и К. Мининым, польских войск гетмана Ходкевича под Москвой.

Зимой 1612 года не получившие жалования польские воины устроили конфедерацию и покинули город, под которым уже вскоре объявились войска Минина и Пожарского.
И в этот момент на сцене появился еще один великий актер - гетман польный литовский Ян Кароль Ходкевич, полководец, прославленный разгромом шведов при Кирхгольме. Поначалу все шло неплохо, ему удалось даже добиться плавной замены войск в кремлевском гарнизоне. Но уже 1 сентября Ходкевич оказался с глазу на глаз с отрядами ополченцев. Битва у стен Москвы была неминуемой.
Такая перспектива нисколько не огорчила гетмана. Напротив, как каждый старопольский военачальник, он имел в крови тягу к решающей схватке, невзирая на численное превосходство противника. Это было мировоззрение боксера, который знал силу своего удара (в нашем случае атаки гусар) и одновременно свою слабую подготовку (или же хроническую нехватку денег на продолжительную кампанию) и стремился как можно быстрее нокаутировать соперника. Военное искусство Речи Посполитой погрязло в добродетельном и всепроникающем убожестве. Польская армия привычно не имела никаких шансов в маневренной войне с какими-нибудь маршами и контрмаршами. К тому же в то время польские полководцы были привычны к победам, уверены в себе и способностях своих подчиненных. В решающем сражении бивали всех, кто попадался под руку, а не только московские полки, боеготовность которых они оценивали пренебрежительно. Обычно все заканчивалось полным разгромом, после которого были лишь погоня, резня и трофеи. Но во время московской кампании планка поднялась выше. Тут нужно было сражаться с противником, окопавшимся в городе, и непременно с уличными боями. Такая перспектива мало радовала армию, привыкшую решать исход битвы кавалерийской атакой.
Целью Ходкевича была доставка подкрепления в Кремль. Это был главный и достаточно экзотический для старопольского военного искусства критерий победы в битве. Однако гетман не знал, что исход борьбы не определится в первых раундах - ожесточенная битва продолжалась с перерывами два дня. Численное превосходство противника не было таким уж внушительным - против десятитысячного гетманского войска (1500 кавалерии, 1800 пехоты и около 7 тысяч казаков) встали 14-тысячные отряды Пожарского, в которых также сражалось несколько тысяч казаков. Итак, одна из самых важных польско-русских битв была в определенном смысле баталией казаков с казаками же.

Не хватило 1800 метров
Ходкевич составил план полностью в духе польской военной школы. Сначала кавалерия (как обычно с гусарами в главной роли) должна была сокрушить противника на подступах к городу и с помощью пехоты овладеть улицами самой западной части города - Скородома. Во вторую очередь в полусожженный город должен был въехать мощный обоз из ста повозок - передвижная крепость. Гетману удалось заблаговременно договориться с командующим кремлевским гарнизоном Миколаем Струсем (Госевский уже давно оставил Москву), который должен был учинить диверсионные вылазки в тылу Пожарского.
Но польского полководца подстерегала неприятная неожиданность: Пожарский выстроил свои войска двумя эшелонами, одно крыло наискось к другому (прием почти как у древнего грека Эпаминонда!), чем под угрозой окружения вынудил Ходкевича разделить свои скромные силы. При этом поляки сражались, имея за спинами реку. Джокером в колоде Пожарского должен был стать дворянский отряд в несколько сотен, команду над которым князь отдал рассорившемуся с ним руководителю первого ополчения Дмитрию Трубецкому. Московский полководец предполагал, что в критический момент битвы удар этого резервного отряда может сдержать прорыв поляков.
Сражение началось 1 сентября около часу дня. Невзирая на клушинский урок, Ходкевич судя по всему полагал, что его закаленным в боях частям вмиг удастся разбить соперника в поле и быстро проникнуть в город. Но Пожарский (также не усвоивший клушинского урока, когда именно попытка перехватить инициативу привела к катастрофе) принялся атаковать сам. Московские воины (точно так же как под Клушино) держались мужественно - бой на равнине продолжался вплоть до восьми часов вечера - это были без малого восемь часов страшной бойни. Один из очевидцев вспоминал, что это был смертельный бой: «Там была великая резня, большой напор с обеих сторон, обычно один на другого наваливался свирепо, направляя копья свои и поражая смертельно; в воздухе свистели стрелы, ломались копья, густо падали мертвые».
Наконец в сумерках гаснущего дня ряды московских воинов стали трещать. Пожарский приказал своей коннице вернуться за линию укреплений Скородома, где окопались стрельцы. Ходкевич бросил на них казаков, которые проворно справились с противником и ворвались в заваленные пепелищами улицы. Чуть ли не в эту же минуту солдаты Струся ударили из Кремля. Боевой дух русских должен был - как это уже случалось раньше - угаснуть. Гетман был уже в дамках…
Но в это время, о диво, бой стал складываться к выгоде Пожарского. Атака Струся захлебнулась (скорее всего потому, что его воины были истощены голодом). Дворянский резерв Пожарского, отданный под командование Трубецкого, ввязался в битву. Ему на подмогу пришли казаки Трубецкого, где-то даже вопреки воле полководца, который искренне презирал Пожарского. Вот и парадокс этой битвы - все случилось вопреки желаниям сражавшихся!
В темноте гетманские воины стали падать все чаще. Был уже первый час ночи, оставалось только отойти. Потери Ходкевича были тревожными: в первый день полегла почти тысяча солдат, по большей части пехотинцев и казаков. Правда, Пожарский понес не меньшие потери, но не ему приходилось ломать голову над тем, как доставить подкрепления в Кремль. Ходкевич тем не менее еще надеялся выиграть. Спустя день (2 сентября он двинулся в бой уже после полудня и не удалось закончить сражение до наступления темноты) атаковал Скородом с юга. И это был пожалуй лучший замысел, который давал больше шансов на успех. Район Замоскворечья был более обширным, но и более трудным для обороны. Отряды Трубецкого были здесь более малочисленны (всего 3-4 тысячи воинов, в основном казаки), а их боевой дух вызывал сомнения. Впрочем, на помощь прибыли несколько сотен бойцов из лагеря Пожарского, но предыдущие схватки сильно ограничили их возможности. В чистом поле бой принимать они не хотели.
Как и раньше, гетман литовский взялся за диверсионную работу. Посланная им к Кремлю венгерская пехота заняла одну из двух замоскворецких церквей, превращенных казаками Трубецкого в крепость. Контроль над ней принес господство над речной переправой и ближним участком дороги, ведшей в сердце Москвы. Вскоре после этого, 3 сентября в шестом часу утра, гетманские отряды вступили в бой. Однако только в полдень им удалось выбить хоругви Пожарского с вала Скородома. Сам князь был ранен. Казаки Трубецкого, видя отступление дворян, скопом оставили позиции и потянулись к своим лагерям. Гетман приказал ввезти в предел города обоз, который однако быстро застрял - а ведь поляков отделяло в тот момент от Кремля всего какие-то 1800 метров! Челядь купцов, которые под прикрытием войск гетмана собирались проникнуть в Кремль, уже приступила к расчистке главной улицы. Одновременно специальный отряд казаков под командованием Александра Зборовского временно захватил вторую из ключевых крепостей в этом районе. Временно, потому что по причине пренебрежения якобы поверженным врагом составили слишком слабое охранение этого места, и оно было быстро отбито другими казаками, на этот раз князя Трубецкого.
Ходкевич оказался перед лицом серьезной угрозы. Часы уже собирались бить пять часов вечера, а обоз из ста повозок все еще торчал среди руин. В это время противник вновь начал собираться с силами. Вдобавок - а это чрезвычайно важная деталь для понимания хода событий - раненый Пожарский нашел возможность укрепить боевой дух своих казаков. Не имея возможности сесть на коня, он выслал в лагерь Трубецкого Авраамия Палицына, монаха Троице-Сергиева монастыря, чтобы тот склонил к борьбе казаков. Бросив на стол увесистый кошель с деньгами из монастырских хранилищ, Палицын смог поднять молодцов на ноги. Такие вещи всегда тешили их самолюбие.
Удар казаков Трубецкого принес молниеносный эффект: обоз гетмана литовского, атакованный с нескольких сторон, был быстро повержен, а его обслугу уничтожили поголовно. Перед лицом катастрофы Ходкевич вновь приказал отступать. Это был конец надеждам помочь гарнизону. Гетман потерял практически всю пехоту, сильно потрепанной из этой переделки вышла и конница. О гетманских казаках и вспоминать нечего: спустя несколько дней они отправились искать счастья (то есть добычи) своей дорогой. Нужно было отступать от города. Спустя два месяца голодающий польский гарнизон в Кремле - творились там страшные вещи, со сценами каннибализма - сложил оружие. С тех пор Москва ожидала польских солдат ровно 200 лет: они теперь придут только с Наполеоном.
И встает вопрос: почему Ходкевич, полководец, овеянный только победами, проиграл в этой битве, которая (а не Клушино!) предопределила исход всей кампании? Можно предположить, что если бы он сразу ударил на южную часть Скородома, ему удалось бы доставить свой обоз в Кремль. Пожалуй, подвела разведка, которая обычно была сильной стороной польского военного искусства. Вести уличные бои далеко не то же самое, как воевать в поле, где летучая кавалерия быстро управлялась с противником. Но и без того гетман что-то здесь, как говаривал Генрик Сенкевич, «дал слабину».

Ян Ходкевич (1560–1621)

Древнейший белорусско-литовский род Ходкевичей герба «Гриф с мечем» известен с XV века – первым представителем рода стал боярин Ходар-Федор Юрьевич, чья подпись уже стоит под государственными документами. Его сын Иван (1430–1484) служил государственным маршалком, наместником витебским, старостой луцким. Воевода киевский Иван Федорович в сражении с крымскими татарами в 1482 году был взят в плен и умер в Крыму. Его сын Александр Иванович (1457–1549) также служил государственным маршалком, воеводой новогрудским, старостой брестским. Один из его сыновей, Героним, стал основателем средней линии рода и дедом выдающегося полководца Яна Кароля Ходкевича. Второй сын Александра Ивановича, знаменитый Григорий Александрович (1510–1572) стал выдающимся государственным и военным деятелем Великого княжества Литовского.

Героним Александрович Хоткевич в середине второй половины XV века занимал должности подчашия Великого княжества Литовского, генерального старосты жамойтского, каштеляна виленского, старосты ошмянского. Дед Яна Кароля значительно укрепил положение рода Ходкевичей в Великом княжестве Литовском.

Сын Геронима Александровича Ян (1537–1579) получил звание стольника Княжества, служил генеральным старостой жамойтским, виленским каштеляном, администратором Инфлянтов, старостой ковенским. Он участвовал в Ливонской войне, отличился в битве у реки Улы. Закончивший Краковский и Лейпцигский университеты, знавший европейские языки, изучавший историю и философию, Ян Геронимович в 1569 году получил графский титул у германского императора Фердинанда I. Противник Люблинской унии 1569 года, князь Ян выступал и против кандидатуры московского царя Ивана IV, прозванного в Великом княжестве Литовском «Ужасным», а не «Грозным», как претендента на королевский трон Речи Посполитой.

Ян Ходкевич был женат на дочери польского магната Зборовского Кристине. В 1560 году у них родился сын Ян Кароль. Сначала его учили дома, а в 1573 году отправили учиться в Вильно, где он успешно окончил иезуитскую коллегию и академию. С 1586 по 1589 год он изучал юриспруденцию и философию в иезуитской академии в Ингольштадте. Затем Ян Кароль слушал лекции в Падуанском университете, побывал у мальтийских рыцарей, где изучал военное дело – огнестрельное оружие, артиллерию, фортификацию и приемы осады крепостей. Везде, где бы он ни был, Ян Кароль изучал теорию и практику военного дела.

В 1590 году он вернулся домой и через два года женился на дочери воеводы подольского Софии Мялецкой.

В 1594 году на Украине началось восстание казаков во главе с Северином Наливайко. Казацкие отряды дошли до Полесья. Ян Кароль стал военным – навсегда. Через год он командовал конной ротой, участвовал в боях – под Киевом, Лубнами. В 1596 году он получил звание подчашия великого княжества Литовского, в 1599 году стал старостой жамойтским. В 1600 году Ян Кароль ходил в поход в Молдавию – во главе собственной конной роты, участвовал в сражении под Плоешти. В этом же году Ян Кароль Ходкевич стал польным гетманом.

В 1600 году началась война Речи Посполитой со Швецией, продолжавшаяся тридцать лет. Король Речи Посполитой Сигизмунд Ваза, бывший и шведским королем, потерял вторую корону – война шла за гегемонию в Балтии. Гетман польный Ян Ходкевич в войске великого гетмана Литовского Криштофа Радзивилла двинулся в Инфлянты. В 1601 году Ходкевич отличился в сражении под Кокенгаузеном, который был взят поляками. Отряды Яна Кароля брали Венден, защищали Ригу, штурмовали Вольмар, Везенберг, Феллин, Дерпт. Польный гетман в 1604 году отличился при штурме крепости Белый Камень. В 1602 году командование войсками в Прибалтике перешло к Яну Ходкевичу, через год он стал администратором Инфлянтов – при штурме и осаде Дерпта его войска захватили восемьдесят шведских пушек.

В 1604 году королем Швеции стал герцог Карл Судерманландский, бывший королевский регент. Начался новый этап боевых действий. Весной 1605 года две армии встретились у Риги. Пятнадцатитысячной шведской армии во главе с Карлом IX противостояла втрое меньшая армия гетмана Яна Ходкевича.

27 сентября в нескольких километрах от Риги, у деревни Кирхгольм – Саласпилс, на берегу Двины, произошло сражение. Ходкевич использовал прием ложного отступления, в результате чего шведы оставили свои укрепленные позиции. Ходкевич подвел шведские войска под убийственный огонь своих пушек – не зря он учился артиллерийской стрельбе у мальтийских рыцарей. Боевые порядки шведов смешались и на них ринулись литовские и белорусские конные полки.

Через три часа яростной битвы шведская армия была разгромлена, потеряв чуть ли не каждого третьего воина убитыми, сам король чудом ушел с поля боя. Бежавший король за несколько часов до этого говорил придворным: «я уверен, что литвины побегут» – получилось наоборот. Даже ветер бил в лицо шведам. Панцирные гусары Ходкевича везде рубили шведских рейтар – Ян Кароль появлялся во многих горячих местах и лично зарубил несколько нападавших на него шведов.

Армия Яна Ходкевича взяла 60 шведских знамен, 10 пушек и весь обоз, взяли и несколько сотен пленных. Гетмана поздравили король Речи Посполитой Сигизмунд III, германский император Рудольф II, английский король Яков I, даже персидский шах Аббас Великий, турецкий султан Ахмед I, римский папа Павел V. Вести о победе армии Ходкевича над втрое большей и очень сильной шведской армией разнеслись по всей Европе.

Через четыре года боевые действия в Прибалтике – Инфлянтах возобновились, и только смерть шведского короля Карла IX остановила их – в 1611 году между Швецией и Речью Посполитой было заключено перемирие, продлившееся до 1617 года.

В 1609 году началась война Речи Посполитой и Московского царства, против которой был Ян Кароль Ходкевич – он понимал, что «проблема Швеции» еще далеко не решена. Однако в польских и литовско-белорусских элитах еще сильно было желание создать славянскую конфедерацию из трех государств – Польши, Великого княжества Литовского и Московского государства.

В сентябре 1609 года объединенное войско Речи Посполитой во главе с королем Сигизмундом III осадило Смоленск, который был взят только через два года – в июне 1611 года. Московское правительство – «Семибоярщина» – постригшее царя Василия Шуйского в монахи, заключило с королем Сигизмундом договор о том, что новым московским царем будет его сын Владислав. Королевичу принесли присягу жители Москвы и несколько других городов царства. Сам пятнадцатилетний королевич в Москву не поехал, но в столице царства появился гарнизон во главе с С. Жолкевским.

Осенью 1611 года великий гетман Литовский Ян Ходкевич привел в Москву большой обоз с продовольствием, оружием и амуницией для польско-литовского гарнизона. Весной 1612 года Ян Ходкевич еще дважды побывал в Москве.

В сентябре 1612 года король Речи Посполитой Сигизмунд III с сыном Владиславом в сопровождении хоругвей великого гетмана Литовского подошли к Москве – там их встретили войска Д.Пожарского и К.Минина. Ян Ходкевич с панцирными гусарами пробился в столицу государства через Калужские ворота и рубился на улицах Большая Ордынка и Пятницкая – дальше его не пустили московские воины. После нескольких яростных сшибок великий гетман не смог пробиться к Кремлю и отступил, бросив большой обоз и встав недалеко от Москвы.

В ноябре 1612 года в Кремле сдался и польский гарнизон. Король с сыном смогли дойти только до Вязьмы. Если бы их войска смогли прорваться дальше и соединились с хоругвями Яна Ходкевича, то история Московского царства и Великого княжества Литовского могла пойти совершенно по-другому. В феврале 1613 года Земский собор избрал царем юного Михаила Романова – Московское царство осталось независимым.

В 1613–1615 годах войска Яна Ходкевича охраняли границу Речи Посполитой, не пропуская московские полки к Смоленску.

В 1617 году король Сигизмунд вновь решил посадить сына на московский трон. В октябре войска великого гетмана Литовского взяли Вязьму. Туда прибыл королевич Владислав. Всю зиму польские войска с королевичем простояли в Вязьме, а в июне 1618 года двинулись на Москву. В октябре армия Речи Посполитой остановилась в Подмосковном Тушине.

Штурм Москвы кончился неудачей, и в декабре 1618 года недалеко от Троице-Сергиева монастыря было подписано пятнадцатилетнее Деулинское перемирие Речи Посполитой и Московского царства. Войска Речи Посполитой вернулись домой.

В декабре 1620 года великий гетман Литовский Ян Кароль Ходкевич возглавил армию Речи Посполитой в войне с Турцией. За месяц до этого польское коронное войско было разбито турками под Цецорой. В битве был убит великий коронный гетман С.Жолкевский. 35 000 воинов Яна Ходкевича, поддержанные 30 000 украинских казаков Петра Сагайдачного двинулись на молдавский берег Днестра – к крепости Хотин.

Турецкая армия во главе с султаном Османом II насчитывала более 100 000 человек. Хоругви Яна Ходкевича успели занять Хотин. Войско расположилось лагерем у Хотина; казаки сделали вокруг него восьмикилометровый земляной вал, закопав возы в землю.

Бои под Хотином начались в сентябре 1621 года и продолжались почти два месяца. Орда крымских татар перерезала пути снабжения армии Ходкевича. Несмотря на нехватку продовольствия и фуража, атаки вдвое большей турецкой армии на укрепленные позиции Речи Посполитой успешно отбивались. Успеху способствовали крылатые панцирные гусары, постоянно контратаковавшие неприятеля во время штурмов. Турецкая армия плотно обложила лагерь Ходкевича, на армию которого надвигался голод. Великий гетман выступил перед войсками:

«Храброе рыцарство!

Это поле, на котором стоят два войска, ждет подвигов, а не слов. Я не оратор, жизнь, проведенная в походах, не научила меня цветастому красноречию. Эта минута перед боем, который вот-вот начнется, не очень подходит для больших речей для вас, которые ради дорогой Отчизны и Республики приносите в жертву свои жизни. Я благодарю судьбу за то, что среди беспрерывных битв он сохранил меня до этого дня, в который я честно послужу королю и Речи Посполитой.

Если я погибну на неприятельской земле и буду похоронен здесь руками моих соотечественников-христиан, я хочу, чтобы вы знали – на справедливость нашего дела и на ваше мужество надеется вся страна.

Пусть вас не тревожат эти турецкие шатры, множество которых расставлены для удовлетворения гордости тирана, и чтобы вызвать у вас ужас. Большинство из них пустые и поставлены только для вас. Считайте бессильными, никчемными тенями эти толпы азиатов, слабых духом и силой, развращенных роскошью, похожих на толпы женщин. Не выдержать им даже первых звуков наших труб, первых залпов нашего оружия.

Вы настоящие сарматы, питомцы могучего Марса, ваши предки на западе у Эльбы и на востоке у Днепра покрыли себя вечной славой.

По команде ударьте на врага, вспомнив прадедовскую славу. Для храброго тут лежит поле бессмертной славы. Не думаю и не ожидаю, чтобы среди вас могли быть боязливые. Пусть безвыходность положения заменит мужество слабым, а храбрым пусть помогает любовь к Богу и Родине. А ты, святая справедливость, которая дает власть королям и победу витязям всего мира, подымись против неприятеля, который боится твоего имени, укрепи нас твоей десницей, прости нам наши грехи и покарай по заслугам жестоких людей».

На многочисленные, но отбиваемые атаки турок воины Хоткевича отвечали ночными вылазками. Потери армии Османа составляли десятки тысяч воинов. Старый гетман Ян Кароль Ходкевич скончался в Хотинском замке 24 сентября 1621 года, передав свою булаву Станиславу Любомирскому. Турецкие штурмы 25 и 28 сентября были отбиты. Военные действия остановились. 9 октября был подписан договор между Речью Посполитой и Турецкой империей – война закончилась победой Польской Короны и Великого княжества Литовского, южная угроза союзному государству была надолго ослаблена.

Полководец Ян Кароль Ходкевич был похоронен в городе Остроге. Многие исследователи считают, что именно Хотинская война стала началом заката могущества Оттоманской Порты-Турции.

| |

Гроза шведов

Родился Ян Карл Ходкевич приблизительно в 1560 году. Где-то до 1573 года он учился дома, а потом, в месте со свои братом, поехал учиться в Виленский иезуитский коллегиум, после которого, продолжил учиться в Виленской академии.

Уже самого рождения ему была уготована военная карьера, а после того как в 1579 году, проезжавший мимо Виленской академии, король Речи Посполитой Стефан Баторий , сам лично, отметил и благословил, юного студена Яна Карла Ходкевича, то все другие возможные варианты, кроме военной службы, сами собой отпали.

Как и его отец, Ян Геронимович Ходкевич , Ян Карл, так же отправился путешествовать, и после Виленской Академии, он поехал учиться в иезуитскую академию в Баварии. После Баварии была Италия, затем Мальта, где Ян Карл Ходкевич изучал искусству артиллерии и фортификации.

Военная карьера Яна Карла, началась со службы у испанского короля Филиппа II, а воевал он в Нидерландах, под началом Герцога Альбы против гёзов. По возвращению в великое княжество литовское в 1590 году, он был уже профессиональным военным.

Спустя три года, в 1593 году Ян Ходкевич был назначен старостой Жемойстким, эту должность занимал его отец, по этому, скорее всего, кандидатура Яна Хадкевича младшего, была выбрана королем Речи Посполитой Сигизмундом Вазой. В том же 1593 году, Ян Карл женится на дочке Подольского воеводы Софьи Мелецкой.

В первый свой военный поход на родине, Ян Карл Ходкевич отправился в конце 1594 года, на войну с казацкими мятежниками, которых возглавлял Наливайко. Получив под командование отдел, Ян Ходкевич в мете с Каменецким старостой Потоцким, был отправлен на помощь польским войскам, которые были разбиты Наливайко возле Белой церкви. Войска Ходкевича и Потоцкого, пришли во время, Наливайко, не воспользовавшийся своей победой, вынужден был отступить и чуть позже, окруженный коронными войсками, сдался. После подавления мятежа, Ян Карл вернулся домой.

В 1600 году Ян Карл Ходкевич отправляется в Молдавию, где 20 октября 1600 года Ян Карл, во время боя с валашскими войсками, командуя запасными полками, своевременно повёл их на поле боя, и благодаря этому, победа была на стороне войск Речи Посполитой. За эту победу Ян Ходкевич получил должность польного гетмана.

В следующем 1601 году, Ян Карл, возглавляя свой отдел, защищал родину на севере в войне со шведами. Вместе с Янушем Радзивилом, он смог снять осаду с Кокенгаузена и разбить осаждавших его шведов. В самый критический момент боя, когда войска литвинов побежали, Ходкевич на коне, кинулся на перехват бежавших, повернул их назад, и лично, повел в атаку, его действия переломили ход боя, и войска Литвы одержали победу над шведами.

В 1602 году сейм Речи Посполитой, не видит лучше кандидатура на должность администратора и гетмана, чем кандидатуру Яна Карла Ходкевича. В этом же году, он едет в Ливонию с набранными войсками для несения своей службы.

В Ливонии Ходкевич не сидел без дела, в 1604 году начинаются активные боевые действия со шведами. Со своими восками, которых было около 2300 человек, он разбивает семи тысячное войско шведов под Белым Камнем 25 сентября. После такой победы, Ян Карл Ходкевич без всяких споров и противоречий получил булаву великого гетмана литовского.

Не долго пришлось ждать следующий большой битве Ходкевичу, на следующий год в сентябре 1605 года, король Швеции Карл, высадился в Ливонии с 14 тысячным войском и пошёл на Ригу.

Стоя под Ригой, Карл узнал, что к нему движется войска Ходкевич, и решил отправить 8 тысяч своей пехоты, что бы разбить 3 тысячный отряд Ходкевича, но Карла переубедили его генералы, и он пошёл со всеми своими силами, 11 тысячами пехоты и 3 тысячами кавалерии.

Ходкевич стоял в 2-х милях от Риги, возле деревни под названием Кирхгольм , Карл решил атаковать Ходкевича ночью, но гроза не дала ему под покровом ночи разбить Литвинов. На утро 27 сентября 1605 года, обе стороны построились в боевом порядке друг против друга, и началась битва. Так как Шведов было намного больше, они в надежде взять числом, начали первыми атаку, чего и ждал Ходкевич. Он приказал отступать своей пехоте, имитируя бегство с поля боя, тем самым, заманив шведов на спрятанные в засаде отряды крылатых гусар и всадников, которые быстрым и сильным ударом, разбили пехоту, а после заставили бежать шведскую кавалерию, которая, убегая, подавила свою пехоту.

Спустя 3 часа со шведами было покончено, сам Карл получивший ранение, чуть не попал в плен, ему удалось спастись благодаря одному из своих всадников, который отдал ему свою лошадь. Потери шведов составили около 6 тысяч солдат и офицеров, литвины потеряли 100 человек убитыми, и 200 ранеными. Известие об этой победе пролетело по всей Европе, а Ходкевич за один день стал известным полководцем.

Результатами победы над шведами Ходкевича, король Речи Посполитой, Сигизмунд, не воспользовался, вместо того, что бы позволить Ходкевичу выбить шведов из Ливонии, он заключил чрез Ходкевича мира на 3 года со шведами, а самого Яна Карла, отозвал к себе в Польшу, для борьбы с мятежниками, которые восстали против его власти.

Данный конфликт не обошелся без кровопролития, и Ходкевичу, пришлось сражаться против своих соотечественников, одним из которых был Януш Радзивилл. И не смотря на то, что в битве возле местечка Варки, 7 июля 1607 года, победил Король в месте с Ходкевичем, радости от этой победы у Яна Карла не было, а лишь одно разочарование, что ему пришлось воевать против своих соратников.

Защитник Европы от Османского нашествия

После очередной победы, вместо того, что бы поехать домой в Быхов, он возвращается в Ливонию, где шведы возобновили боевые действия, а Карл вернулся с новыми войсками.

Ходкевичу снова пришлось воевать с малым количеством войск против шведов, так как от сейма помощи он не дождался. Зная, что шведов намного больше, он меняет тактику и переходит от открытого боя, к ночным не заметным действиям и неожиданным налётам. Так 16 апреля 1609 года, подойдя ночью к Пернау, Ходкевич осадил и быстро взял замок. После Пернау, Ходкевич пошёл к Динамюнде, ту даже, на помощь гарнизону, отправился шведский полководец Мансфельд, который вёл 14 тысячное войско. 27 сентября Ходкевич быстро отступил от Динамюнде и переправился через Двину, подошедший к тому времени, Мансфельд решил, что литвины отступают, и отправил войска вслед за Ходкевичем. Шведы начали переправляться через, построенный ими мост, и когда, половина войска Мансфельд перешло на другой берег, Ходкевич, якобы отступивший, напал на шведов, которые не успели построиться в боевые порядки, и решительным наступлением вынудил шведов бежать. В итоге, шведы были загнаны в реку, около 1000 из них погибла, а Мансфельд отступил. Заняв Динамюнде и дав отдохнуть своим солдатам, Ходкевич отправился в Вильно, где Сигизмунд готовился к походу на Москву.

Сигизмунд предложил Яну Ходкевичу участвовать в походе на Москву, но то отказался, попав в немилость к королю и не получив денег на содержания войск, Ходкевич возвращается в Ливонию. С войсками, которые не получают жалование за службу, трудно воевать, но Яну Карлу Ходкевичу удаётся поддержать дисциплину в своих войсках, и одержать ещё одну победа над Мансфельдом, после которой, шведы предложили Речи Посполитой заключить перемирие, которое, вскоре, было подписано.

Хотел Ходкевич этого или нет, но в походе на Москву, он вынужден был принять участие. В 1611-1612 он отправляется под Москву, на помощь, окруженному ополченцами и засевшему в Кремле, гетману Гонсевскому, и пытается пробиться к нему. Но с войсками, которым не платят жалование, и которые покидают армию, Хадкевичу не удается добиться своей цели.

Подошедшее к Москве, ополчение Минина и Пожарского, после неравного боя, вынуждает Ходкевича отступить от Москвы. 8 августа 1612 года Ходкевич, с остатками своей армии, отступает к Смоленску. Где и останется защищать границу государства, вместо того, что поехать к себе домой. Лишь только смерть сына будет причиной, по которой Ходкевич приедет на непродолжительное время домой, после чего в очередной раз, отправится воевать.

В 1615 году Ходкевич воюет под Смоленском, где ему удаётся отбить город, от московских войск, которые осадили город. Ян Карл Ходкевич, как и ранее, так же, при помощи хитрости и тактики, с меньшим числом войск, смог победить врага.

На следующей 1616 году он получает булаву виленского воеводы, и возглавил войска Владислава, сына короля Речи Посполитой, которые отправлялись на Москву, что бы посадить на царствования Владислава. Не смотря на то, что снова, не было денег, и войск удалось собрать не много, а Владислава так и не посадили на московский престол, Ходкевич довёл войска до Москвы и осадил её, после первого не удачного штурма города, Москва решила не ждать второго, и запросила мира у Речи Посполитой. Владислав, узнав, что его отец Сигизмунд денег на продолжении войны не даст, согласился на мир, по которому за Речью Посполитой остались Смоленск и чернигово-Северские земли. Так для Ходкевича закончились не совсем удачные походы и война с Москвой.

Известие о том, что Ян Карл Ходкевич возглавит новое войско Речи Посполитой, собранное для войны с Османской империей, застала Яна Карла на Волыне, где 28 ноября 1618 года, он женится во второй раз на Анне Острожской, после смерти своей первой жены Софьи.

На тот момент, Турция была самой мощной империей, которая завоевала среднюю Азию, северную Африку, и Балканы. Османская империя теперь угрожала европейским государствам, и останавливаться она не собиралась. Самым быстрым и удобным для неё выходом к центру Европы, был путь через земли ВКЛ и Польши.

Войска Речи Посполитой к началу Хотинской биты , которая началась 2 сентября 1621 года, составляли приблизительно 60 тысяч человек, а Турецкий султан Асман привёл с собой, под Хотим, от 200 до 300 тысяч солдат.

Ян Карл Ходкевич, уступая противнику по численности в войсках, смог грамотно организовать оборону вокруг Хотимского замка, и не дал пройти дальше турецким войскам. Хотимская битва длилась до 9 октября 1621 года, войскам Речи Посполитой, под командованием великого гетмана литовского и виленского воеводы Яна Карла Ходкевича, удалось остановить турецкую армаду, после чего она вынуждена была отступить и отказаться от дальнейшего завоевания Европы.

Для обоих полководцев эта битва была последней, Асман, после поражения был свергнут и растерзан толпой, а Ян Карл Ходкевич, как истинный и великий воин, умер на поле боя с оружием в руках. До последнего момента, будучи тяжело больным, Ян Карл Ходкевич командовал армией, он умер 24 сентября 1621 года, так и не дожив до победы, а его войско, не смотря на смерть своего любимого полководца, в решающий момент, смогло отбить атаки турков и выстоять в той важной битве.

После того как поляки отняли у русских часть Белого города, несколько времени с русской стороны не было покушений. Неурядица сильнее терзала русское войско: табор редел; недовольные казацким управлением земские люди уходили толпами. Но как ни велико было у русских расстройство, переходов на польскую сторону не было. Беглецы из табора составляли шайки и нападали не на своих недругов русских, а на поляков, шатавшихся по околицам, наскакивали на них из лесов и оврагов Весть о том, что скоро придет новая сила на помощь к осажденным в Москве, вызывала такой образ войны: нужно было не допустить к столице и свежих сил, и продовольствия. Такие шайки получили в то время название шишей, конечно, насмешливое прозвище, но оно скоро стало повсеместным и честным. Люди всякого звания, дворяне, дети боярские, не находившие себе места в таборе под Москвой, посадские крестьяне, лишенные крова, шли в эти шайки и скитались по лесам, претерпевая всяческие лишения и выжидая неприятеля.

Между тем, по близким и далеким краям русского мира пронеслось известие о плачевной смерти Ляпунова, опечалило всю земщину, вооружило многих против казаков, но не привело в отчаяние. В Нижнем Новгороде, в Казани, на Поволжье укреплялись крестным целованием на единодушную борьбу против поляков. Из Казани писали в Пермь, что, услышав, как казаки убили промышленника и поборателя по Христовой вере, Прокопия Петровича Ляпунова, митрополит и все люди Казанского государства с татарами, чувашами, черемисами, вотяками, в согласии с Нижним Новгородом, с поволжскими городами, постановили: стоять за Московское и Казанское государства, друг друга не грабить, не переменять воевод, дьяков и приказных людей, не принимать новых, если им назначат, не впускать к себе казаков, выбирать государя всей землей российской державы и не признавать государем того, кого выберут одни казаки. Таким образом, казачество, хоть и уничтожило главного своего противника, но не в силах было захватить господства на Руси; против него тотчас же становилась грудью вся сила русской земщины .

Само казачество, как ни было враждебно к земщине, не переставало давать чувствовать свою вражду полякам. После того, как поляки отправили посольство к королю, 23-го сентября, казаки, в восточной стороне Белого города, пустили в Китай-город гранаты; при сильном ветре сделался пожар и распространился с такой быстротой, что не было возможности тушить его. Поляки поспешили перебраться в Кремль. Многое из их пожитков не могло быть спасено и перевезено, и сгорело, а между тем друг у друга они похищали добро. Этот пожар если не передал Китай-города русским, все-таки сильно стеснил их врагов. Они не могли жить в Китай-городе, хоть и владели пространством его; но кроме каменных стен, да лавок, да церквей – все там превратилось в пепел. В Кремле пришлось полякам жить в большей тесноте; вдобавок, их обеспокоило такое происшествие: когда они разместились в Кремле, за недостатком жилищ, некоторые думали жить в погребах, и человек восемнадцать заняли какой-то погреб, а в нем прежде был порох и никто его не выметал с тех пор. Ротмистр Рудницкий стал осматривать свое новое жилище, а слуга нес свечу: искра упала, погреб подняло на воздух, и люди пропали. После того никто не осмеливался жить в погребах и разводить там огонь.

В начале октября Ходкевич, приближаясь к Москве, отправил вперед Вонсовича с 50-ю казаками известить Гонсевского. Но все окрестности столицы, кругом верст на 50, были наполнены бродячими шайками шишей. Они напали на отряд Вонсовича, рассеяли его, многих побили. Сам Вонсович чуть спасся. Однако он известил осажденных земляков, что к ним идет на выручку литовский гетман. Навстречу ему послали ротмистра Маекевича с отрядом. Шиши напали на него среди бела дня и разграбили. Маскевич рассказывает, что, оберегая свои драгоценности, доставшиеся ему по дележу из московской казны, он сложил богатые персидские ткани, собольи и лисьи меха, серебро, платье в кошель для овса и привязал его на спину коня, на котором сидел его пахолок и неотступно следовал за своим паном. Шиши отняли этот кошель, да еще вдобавок увели у Маекевича четырнадцать лошадей; из них одни были строевые, а другие запрягались в возы; за каждым шляхтичем в походе всегда шло несколько возов с его пожитками, которые прибавлялись грабежом. "Все досталось шишам, и остался я, – говорит Маскевич, – с рыжею кобылою да с чалым мерином". В Кремле, куда он воротился, его ожидало новое горе. Его пахолок украл у него ларец, где сложена была другая половина его драгоценностей, и ушел служить русским. Так-то легко улетало от поляков добытое в опустошенной Московской земле.

Гетман Ян Кароль Ходкевич

Ходкевич подошел к Москве 4-го октября и стал у Андроньева монастыря станом. Радость, которую предощущал гарнизон, думавший видеть сильную помощь, внезапно пропала, когда поляки узнали, с какими малыми силами пришел литовский гетман. Возникли важные неудовольствия. Ходкевич, как славный полководец, посланный королем, стал наказывать за проступки, учиненные военными людьми. Он объявил, что не хочет держать под своей булавой разных негодяев и прогонял их из обоза. Это были преимущественно ливонские немцы. В отмщение они подстрекали против гетмана товарищей под самым чувствительным предлогом: "Ходкевич, прежде чем взыскивать и наказывать, – кричали они, – должен был бы привезти нам всем жалованье и запасы!" Вдобавок, полковник Струсь, родственник Якуба Потоцкого, соперника Ходкевича, доказывал, что Ходкевич – литовский гетман, а в Москве войско коронное, и потому он над ним не имеет права распоряжаться. От таких подущений все войско заволновалось. Стали составлять конфедерацию. Ходкевич, чтобы занять войско, объявил, что идет на неприятеля. У поляков случалось, что между собой они не ладят, а как нужда явится идти на неприятеля, то оставляют свои недоразумения и идут на общего всем им врага. И теперь они повиновались. 10-го октября Ходкевич поручил левое крыло Радзивиллу, а правое Станиславу Конецпольскому, сам принял начальство над срединою, и двинулся на неприятеля. В задней стороне у него были сапежинцы. Русские вышли против него, но, побившись немного, ушли за развалины печей домов и оттуда стали стрелять в неприятеля. У Ходкевича войско было конное, негде было развернуться лошадям; когда оно бросилось было на русских, те выскакивали из-за печей, поражали поляков и литовцев выстрелами, а сами тотчас опять укрывались за развалинами. Ходкевич отступил. Русские считали за собой победу. Гетман стал обозом там, где стояли сапежинцы, на западной стороне, между городом и Девичьим монастырем.

Было еще несколько незначительных стычек, неудачных для поляков. Наконец, перестали сходиться. Казаки в своих таборах не тревожили Ходкевича, а Ходкевич не трогал казаков. Так прошел почти месяц. Гетман стоял с войском своим лагерем у Красного села. У него шли переговоры с гарнизоном. Показав сначала начальническую строгость, Ходкевич должен был сделаться мягче. Жолнеры начали требовать, чтобы их переменили. "Вот, пришло новое войско, – представляли они, – пусть же оно займет столицу, а нас следует выпустить. Мы уже и так стоим в чужой земле больше года, теряем жизнь и здоровье, терпим голод. Мешок ржи стоит дороже мешка перцу; голодные лошади прогрызают дерево, а искать травы для них приходится за неприятельским обозом, да притом теперь осень, и травы нигде не найдешь! Москва хватает у нас беспрестанно челядь; а главное – не платят нам жалованья; мы служим даром. Возьми, пан гетман, Москву на себя, а нас отпусти". Ходкевич доказывал им, что честь воина, долг верности своему государю и слава требуют, чтобы те, которые начали дело, довели его до конца. "Подождите, пока сейм в Польше окончится, – говорил он: – король с королевичем скоро к вам прибудут". Жолнеры этим не успокаивались. Много дней прошло в спорах. Гетман наконец порешил так: те, которые не захотят оставаться в стенах Москвы, за недостатком припасов для многолюдного гарнизона, пусть выступают из столицы вместе с ним собирать запасы по Московскому государству, а те, которые пожелают остаться в Москве, получат за это сверх жалованья обыкновенного, еще прибавочное, за стенную службу, товарищам по 20 злотых, а пахолкам по 15 в месяц. Но это было только на словах: на самом деле выплатить жалованье было нелегко; для этого нужно было, по определению сейма, собрать в польском государстве деньги; а польское королевство не считало тогда законным принимать на себя издержки по московскому делу. В Польше было тогда такое общее мнение, что издержки для войска, занявшего Москву, должны выплачиваться из московской казны, а не из польской; но из московской казны уже нельзя было вытянуть наличных денег. Жолнерам ждать надоело, и они указывали на последнее средство, – на сокровища царские. "У бояр в царской казне, – говорили поляки, – много богатых одежд, золотой и серебряной посуды, дорогие столы и стулья, золотые обои, вышитые ковры, кучи жемчугу". Их соблазняли и дорогие ковчеги с мощами. "Они, – говорит один из них, – хранятся под сводом, длиною сажен в пять, и сложены в шкафы, занимающие три стены от пола до потолка, с золотыми ящиками, а на концах под ними надписи: какие мощи положены, да еще есть особо таких же два шкафа с золотыми ящиками". Этого добивались поляки. Но бояре упорно стояли не только за ящики со святыней, не хотели даже отдавать царских одежд и утвари, говорили, что они не смеют этого тронуть до приезда королевича, что эти вещи необходимы для торжества царского венчания. Бояре согласились дать им кое-что в залог, с обещанием в скором времени выкупить, выплатив деньгами, но и то – определили на это такие вещи, которые принадлежали царям, не оставившим воспоминания о своей законности; то были две царские короны – одна Годунова, другая названного Димитрия, – богатое, осыпанное дорогими каменьями гусарское седло последнего, царский посох из единорога, осыпанный бриллиантами, да еще два или три единорога. Это несколько успокоило на время жолнеров. Тысячи три их осталось в городе с Гонсевским. Лошадей своих они передали товарищам, которые предпочли ходить за продовольствием по Московской земле. Приманкой для тех, которые решились еще терпеть тяжелую службу в Москве, была надежда – в крайности расхватать царские сокровища. Кроме товарищей, оставлено было в городе челяди гораздо более, чем самих товарищей; да и те, которые пошли на поиски, оставили слуг в Кремле с имуществами, а сами отправились налегке, надеясь скоро вернуться. В заключение, все объявили гетману, что они соглашаются служить только до 6-го января 1612 года, и если король не переменит их свежим войском, они будут считать себя уволенными и вправе уйти в отечество.

28-го октября гетман попрощался с оставшимися и двинулся к Рогачеву. Путь его был не легок; сделался падеж на лошадей, осталось у него не более 1.500 конных, которые терпели от грязи, осенней мокроты, недостатка в пище, в одежде. Случалось, что обозовые должны были на грязной дороге покидать возы с имуществом, потому что нечем было вытаскивать их из грязи. Если бы, – говорили современники, – неприятель догадался и напал на них, то не только разбил, живьем бы всех забрал. Где было сто лошадей, там остался какой-нибудь десяток. Сапежинцы особо пошли к Волге – собирать запасы и доставлять гетману, а тот должен был отправлять их в Москву. Польский современник рассказывает, что когда поляки подошли к Волге, то русские бросали в Волгу восковые свечи, чтобы река не замерзла; но поляки накидали соломы и полили водой: она затвердела, и они переправились. Теперь уже нельзя было полякам разгуливать по Руси, как прежде. Толпы шишей везде провожали их и встречали, отнимали награбленное и не допускали до грабежа. Так, 19-го декабря из отряда пошедших к Волге Каминский хотел было напасть на Суздаль: шиши отбили его. Другой отряд под начальством Зезулинского 22-го ноября был разбит наголову под Ростовом; сам предводитель попал в плен. От этого сбор запасов не мог идти скоро, а в Кремле, между тем, стала уже большая дороговизна: кусок конины в четверть лошади, чем должны были по необходимости кормиться, стоил месячного жалованья товарищей – 20 злотых, полт солонины 30 злотых, четверть ржи 50 злотых, кварта плохой водки 12 злотых. По 15 грошей продавали сороку или ворону, а по 10 грошей воробья. Уже были примеры, что жолнеры падаль ели. Гетман не мог отправить им запасов ранее 18-го декабря. Отряду в семьсот человек, который повез в Москву эти запасы, на каждом шагу приходилось отбиваться от шишей, которые отнимали возы. Маскевич, бывший в этом отряде, говорит, что он один потерял пять возов. Вдобавок настали жестокие морозы. До 300 человек, а по другому известию до 500, замерзли в дороге. Из них были поляки и русские, служившие полякам; многие отморозили себе руки и ноги. Сам предводитель приморозил себе пальцы на руках и на ногах. "Бумаги не стало бы, – говорит современный дневник польский, – если бы начать описывать бедствия, какие мы тогда перетерпели. Нельзя было разводить огня, нельзя было на минуту остановиться – тотчас откуда ни возьмутся шиши; как только роща, так и осыпят нас они. Сильный мороз не давал брать в руки оружия. Шиши отнимали запасы и быстро исчезали. И вышло то, что, награбивши много, поляки привезли в столицу очень мало".

Наступил срок, по который они обещались служить. Со стороны короля не видно было сильных мер к окончанию дела. Жолнеры под Рогачевом стали составлять конфедерацию. В военных правах того времени это были узаконенное общим мнением заговоры против правительства; недовольные неуплатой жалованья отрекались от повиновения установленному начальству, сами выбирали других начальников, сами произвольно приискивали средства вознаградить себя, нападали на королевские имения и сбирали с них доходы, при этом дозволяли себе насилия над жителями, и вообще становились вооруженной силой против закона и государственного порядка. Под начальством выбранных по своему желанию предводителей мятежные жолнеры самовольно двинулись к Москве для соединения и совещания с теми, которые сидели в осаде. На пути то и дело что беспокоили их шиши. Ходкевич шел за ними вслед. Они дошли до столицы. Здесь 14-го января, в согласии с сидевшими в Кремле, составилось генеральное коло. Образовалась окончательно конфедерация. Выбрали маршалом ее Иосифа Цеклинского. Стали сдавать покоренную столицу Ходкевичу. Литовский гетман отрекался и доказывал, что у него недостаточно войска для того, чтобы удержать Москву. Он не надеялся на скорую помощь от короля, хотя и манил ею других. Он рассчитывал, что неблагоразумно принимать на свою шею чужие ошибки. У поляков зачастую так делалось: заупрямятся, нашумят, наделают предположений, а потом поддадутся убеждениям и покорятся сильной воле. Так и теперь случилось. Ходкевич уговорил их подождать до 14-го, по другим – до 19-го марта; к этому времени он обещал непременно переменить их. Тем, которые согласились остаться в столице, Ходкевич обещал по 30 злотых. В это время сапежинцы подвезли запасов кремлевскому гарнизону. Это содействовало успокоению. Часть войска осталась в Кремле и Китай-городе; к ней пристал отряд сапежинцев под начальством Стравинского и Буджила; другая пошла сбирать запасы по Московской земле. Струсь и князь Корецкий ушли в отечество.

Конфедерация не распустилась. Конфедераты в своем новосоставленном порядке пошли разом с Ходкевичем сбирать запасы, но отдельно от него. Гетман, оставив столицу 31-го января , стал в селе Федоровском, недалеко от Волока-Ламского. Конфедераты стали от него верстах в пятидесяти, между Старицей, Погорелым Городищем и Волоком: все эти юрода находились во власти у русских. Поляки за продовольствием выходили из своих станов отрядами и нападали на русские селения, но снега в тот год были так велики, что люди с лошадьми проваливались; полякам приходилось, идя конницей, впереди себя приказывать расчищать дорогу, а шиши то и дело нападали на них со всех сторон, отнимали возы и людям наносили удары, быстро исчезали, потом, когда нужно, опять появлялись. В деревне Родне, – говорит Маскевич, очевидец и участник событий, – нашли поляки у крестьян белую, очень вкусную капусту, квашеную с анисом и кишнецом. Эта деревня была дворцовая и обязана была доставлять ко двору капусту. Поляки принялись есть капусту и забыли поставить сторожу: вдруг набежали на деревню шиши, – одни верхом, другие на лыжах. Поляки не успели ни оседлать лошадей, ни взять оружия, которое развесили по избам, и не только не удалось им полакомиться вдоволь капустой, но они покинули лошадей, оружие и все свое имущество и разбежались во все стороны, спотыкаясь по сугробам. "Я, – говорит Маскевич, – тогда потерял все свои сундуки и лошадей, и сам едва успел убежать на кляче" . Другой раз вел ротмистр Бобовский в стан к гетману отряд и уже был недалеко от стана; вдруг окружили его шиши. Успели было дать знать Ходкевичу, но гетман не мог скоро подать им помощи за снегами: весь почти отряд Бобовского пропал, и сам предводитель чуть улепетнул.

Так проводили поляки конец зимы. Наступало 14-е марта, Ходкевич получил письмо от короля. Сигизмунд извещал, что скоро прибудет с сыном. Сообщили гетману, что на помощь его изнуренному войску прибыл в Смоленск тысячный отряд. Гетман передал эти утешительные вести конфедератам. Но они не удовлетворили конфедератов, которые все более и более терпели от шишей. Цеклинский послал съестных припасов в Москву под начальством Косцюшкевича. Путь их лежал мимо стана гетманского. Послали к гетману депутацию с требованием, чтобы гетман, сообразно своему обещанию, в назначенный срок переменил московский гарнизон, а им дал людей до Москвы. Гетман просил обождать до тех пор, пока не воротится челядь из-за Волги и не прибудет из Смоленска отряд, который должен переменить стоящих в Москве. Конфедераты на это не согласились и решились продолжать свой путь. Но только что они двинулись далее, на них со всех сторон посыпались шиши; с поляками были русские: они тотчас передались своим землякам-шишам и загородили полякам путь их же повозками, которые везли. Дорога была узкая, снега глубокие. Кто только решался поворотить в сторону, тот с конем – в снег. Шиши разорвали отряд конфедератов: из последних некоторые воротились и пристали к гетману, другие бросились к Можайску, третьи поворотили лошадей не к русской столице, а к литовским пределам. Одна бежавшая толпа, страшась заблудиться, наняла в проводники русского крестьянина: тот нарочно повел поляков на Волок, чтобы отдать в руки землякам, которые сидели в этом городе. На счастье полякам встретился с ними ротмистр Руцкий, проезжавший к гетману от московского гарнизона. Он разъяснил им ошибку, и крестьянину отрубили голову . Те жолнеры, которые воротились в отечество, вознаграждали свои потери, понесенные от московских шишей, грабежом королевских и духовных имений и оправдывали свои поступки тем, что они этим способом получали следуемое им жалованье.

Гетман, простояв зиму в селе Федоровском, весной перешел к Можайску. Его войско должно было усилиться отрядом Струся, который снова возвращался на войну в Московское государство, побуждаемый своим родственником, Якубом Потоцким, с надеждой приобрести главное начальство над войском. Струсь прибыл в Смоленск и стал выходить из него по дороге к Москве, как на Днепре со всех сторон посыпали на него шиши, отняли багаж, много жолнеров перебили и с самого Струся сорвали ферезею. Он воротился в Смоленск и там оставался до времени. Эти события показывают, как сильно возбужден был народ.

Московское государство, между тем, по-видимому, все более и более разлагалось. На север, вслед за Новгородом, сдались шведам новгородские пригороды: Яма, Копорье, Ладога, Тихвин, Руса, Порхов. Торопец прислал к Делагарди дворян и купцов с изъявлением подданства от города и уезда. Устюг, с уездом, отвечал на окружное послание Делагарди, что ожидает прибытия обещанного шведского королевича и признает его царем, когда онприедет. Противодействие шведской власти прорывалось в северных землях, но от разбойничьих казацких шаек, а не от земщины. Запорожские казаки с туземными сорвиголовами под предводительством какого-то Алексея Михайловича под Старой Русой рассеяли шведский отряд и взяли его в плен. На них отправился Эдуард Горн с большой силой и сначала разбил казацкий отряд Андрея Наливайка, потом напал на Алексея Михайловича и после кровопролитной схватки взял в плен его самого. Это поражение заставило казаков покинуть Новгородскую землю, покоренную шведами. В Пскове засел "вор", назвавший себя Димитрием: сторона его возрастала. Казацкий гетман Герасим Попов, посланный из Пскова под Москву, сделал там свое дело: казаки, стоявшие под столицей, признали Димитрием псковского "вора". Дворяне и дети боярские противились; дошло до кровавой свалки; дворяне и дети боярские, разбитые, бежали. Подмосковный стан еще более прежнего обезлюдел. Сам Заруцкий пристал к воле казаков и вместе с ними провозгласил нового Димитрия царем. И князь Димитрий Тимофеевич, угождая казакам, также признал его, из желания удержать влияние на дело, в надежде скорого поворота. Так неожиданно и сильно возрастало дело псковского Димитрия; но в то же время ему явился соперником еще другой Димитрий, провозглашенный в Астрахани, и к нему склонялось Нижнее Поволжье. Вообще, украинные города и Северская земля повиновались Заруцкому, и в его ополчение прибывали из Каширы, Тулы, Калуги и других городов; северское ополчение было под начальством Беззубцова и также осенью шло на помощь к Заруцкому. Но в этих странах шатались шайки всякого сброда и дрались между собой. В крае, прилежащем к столице, бродили польские шайки; особенно свирепствовали сапежинцы. Злодейства их были ужаснее зимой, чем летом. Толпы народа из сожженных жолнерами сел и деревень замерзали по полям. Троицкие монастырские приставы ездили по окрестностям, подбирали мертвецов и везли их в обитель. Там неутомимый Дионисий приказывал их одевать и хоронить прилично. "Мы сами, – говорит очевидец, составитель Дионисиева жития, – с братом Симоном погребли четыре тысячи мертвецов; кроме того, по Дионисиеву велению, мы бродили по селениям и деревням и погребли по смете более трех тысяч в продолжение тридцати недель; а в монастыре весною не было ни одного дня, чтобы погребли одного, а всегда пять, шесть, а иногда и по десять тел сваливали в одну могилу".

К довершению бедствий тогда был неурожай, а за ним голод. "И было тогда, – говорит современное сказание , – такое лютое время Божия гнева, что люди не чаяли впредь спасения себе; чуть не вся земля Русская опустела; и прозвали старики наши это лютое время – лихолетье, потому что тогда была на Русскую землю такая беда, какой не бывало от начала мира: великий гнев Божий на людях, глады, трусы, моры, зябели на всякий плод земной; звери поедали живых людей, и люди людей ели; и пленение было великое людям! Жигимонт, польский король, велел все Московское государство предать огню и мечу и ниспровергнуть всю красоту благолепия земли Русской за то, что мы не хотели признать царем на Москве некрещеного сына его Владислава... Но Господь, – говорит то же сказание, – услышал молитву людей своих, возопивших к Нему великим гласом о еже избавитися им от лютых скорбей, и послал к ним ангела своего, да умирит всю землю и соймет тягость со всех людей своих"...

Ходкевичи ведут свой род от Борейки - боярина при дворе князя литовского Витеня и сына его Ивана Борейковича, что следует из грамоты короля Сигизмунда-Августа на графский титул Ходкевичу, Genute Kirkiene

Биография

Начало службы

Сын Яна Иеронима Ходкевича, кастеляна Вильно, и Кристины Зборовской. Учился в Виленском университете (Академии), затем отправился за границу. В 1586-1589 году вместе с братом Александром изучал философию и право в иезуитской академии в городе Ингольштадт (Бавария). После учёбы посетил Италию и Мальту для изучения военного искусства, а также воевал на испанской службе в Нидерландах, где имел возможность лично познакомиться с герцогом Альбой и Морицем Оранским.

Службу в войсках Речи Посполитой начал под командованием гетмана Жолкевского при подавлении восстания Наливайко. Участвовал в походах в Молдавию под командованием Яна Замойского. В 1601 году стал польным гетманом Великого княжества Литовского.

Война со Швецией

Активно участвовал в войне со Швецией. Несмотря на трудности, (например, отсутствие помощи от короля Сигизмунда III и Сейма), одерживал победы. В 1604 году взял Дерпт (ныне Тарту, Эстония); дважды разбил шведские войска. За одержанные победы в марте 1605 года был вознаграждён званием великого гетмана Великого княжества Литовского.

Однако самая большая победа Ходкевича ещё ждала его впереди. В середине сентября 1605 года шведские войска были сконцентрированы около Риги. Сюда же направлялась ещё одна шведская армия, во главе с королём Карлом IX; таким образом, шведы имели явное преимущество над войсками Речи Посполитой.

27 сентября 1605 года произошла Битва при Кирхгольме (ныне Саласпилс, Латвия). Ходкевич имел около 4000 солдат - в основном, тяжёлую кавалерию (гусар). Шведская армия насчитывала порядка 11000 человек, из них большую часть (8500 человек) составляли пехотинцы.

Однако, несмотря на столь неблагоприятный перевес сил, Ходкевичу в течение трёх часов удалось разгромить шведскую армию. Ключевую роль в этом сыграло грамотное применение конницы: выманив противника с его укреплённых позиций притворным отступлением, войска Ходкевича смяли наступавшую шведскую пехоту и при поддержке артиллерии разгромили основные силы противника. Король Карл IX был вынужден бежать с поля боя, а шведская армия, прекратив осаду Риги, вернулась обратно в Швецию. Ходкевич получил поздравительные письма от папы римского Павла V, католических государей Европы (Рудольфа II Австрийского и Якова I Английского), и даже от турецкого султана Ахмеда I и персидского шаха Аббаса I.

Однако даже столь значительная победа не улучшила положения войск Ходкевича в финансовом плане. Денег в казне по-прежнему не было, и армия стала попросту разбегаться. Внутренние неурядицы привели к тому, что плодами победы Речь Посполита так и не воспользовалась.

Рокош Зебжидовского

Следующие пять лет Ян Ходкевич активно участвовал в разгоревшейся внутри Речи Посполитой внутренней борьбе. Попытки короля Сигизмунда III несколько централизовать управление государством вызвали восстание (т. н. «рокош») под предводительством Миколая Зебжидовского (польск. Miko?aj Zebrzydowski ). Среди литовской знати рокошан поддержал один из лидеров кальвинистов Ян Радзивилл. В 1606 году оппозиция перешла к боевым действиям.

Первоначально Ходкевич сохранял нейтралитет в разгорающемся конфликте, однако, после присоединения к конфедератам Яна Радзивилла (врага Ходкевичей), осудил рокош, и поддержал короля. 6 июля 1607 года в битве под Гузовым в решающем сражении королевская армия разгромила оппозицию; Ходкевич командовал войсками на правом фланге.

Победа над оппозицией и подавление её выступлений, тем не менее, не позволили королю продолжить начатые реформы государственного управления. Восторжествовал компромисс, фактически означавший прекращение централизаторской политики короля Сигизмунда.

Возвращение в Инфлянты

Тем временем вновь активизировались шведские войска. Внутренние неурядицы Речи Посполитой позволили им весной 1607 года взять Белый Камень, а 1 августа 1608 года - Динамюнде (ныне Даугавгрива, с 1924 года - часть Риги).

В октябре 1608 года Ходкевич вернулся в Инфлянты, и сразу перешёл в контрнаступление. 1 марта 1609 года двухтысячная армия под его командованием ночным штурмом взяла Пернов (ныне Пярну), а затем вернулась под Ригу. Успех вновь сопутствовал Ходкевичу: его кавалерийские отряды разбили передовые войска шведов, что вынудило шведского главнокомандующего графа Мансфельда отступить от Риги. Взятие крепости Динамюнде и победа небольшого польско-литовского флота над превосходящим шведским флотом обеспечили Речи Посполитой преимущество в этом регионе. Подкреплений Ходкевич вновь не получил - король Сигизмунд готовился к войне с Россией. Смерть шведского короля Карла IX 30 октября 1611 года позволила начать мирные переговоры, и до 1617 года военные действия на Балтике были прекращены.

Участие в походах на Россию: предыстория

Поводом для начала войны с Московским государством стало введение на территорию России шведского корпуса под командованием Я. Делагарди по просьбе царя Василия Шуйского. Поскольку Речь Посполита воевала со Швецией, это было расценено как враждебный акт.

Король Сигизмунд лично возглавил войска, вторгшиеся на территорию России. В сентябре 1609 года он начал осаду Смоленска, закончившуюся в июне 1611 года падением города. После позорного поражения московского войска под командованием Д. И. Шуйского (брата царя) от войск гетмана С. Жолкевского под Клушиным (близ Гжатска; 24 июля 1610 года), царь Василий Шуйский был свергнут. Новое правительство, «Семибоярщина», пригласило на московский трон королевича Владислава, однако Сигизмунд не отпустил 15-летнего сына в Россию; Москву занял польско-литовский гарнизон со Станиславом Жолкевским во главе.

Ян Кароль Ходкевич как гетман великий литовский выступал против помощи Лжедмитрию II и войны с Россией. Опыт противостояния со Швецией, когда отсутствие денег и подкреплений не позволили Ходкевичу нанести врагу решительное поражение, не давал оснований надеяться на быструю победу. Тем не менее, в апреле 1611 года Ходкевич выступил на Псков, и пять недель осаждал Псково-Печерский монастырь, однако взять его не смог, и отступил.

В начале осени 1611 года Ян Кароль Ходкевич по приказу короля возглавил войска для помощи польско-литовскому гарнизону в Московском Кремле. В Шклове были собраны запасы припасов и амуниции, а также около 2500 солдат, которые 6 октября 1611 года подошли к Москве. Войскам Ходкевича пришлось выдержать ряд стычек с отрядами 1-го ополчения под командованием Дмитрия Трубецкого; их приход спас польско-литовский гарнизон Кремля от сдачи, однако доставить припасы осаждённым не удалось. В отряде Ходкевича обострились противоречия между поляками и солдатами из Великого княжества Литовского, и в начале ноября 1611 года сократившееся до 2000 человек войско отступило к Рогачёво. Здесь Ходкевич вновь собрал припасы, и 18 декабря всё-таки доставил их кремлёвскому гарнизону.

В 1612 году такие походы для снабжения польско-литовского гарнизона провиантом успешно повторялись ещё дважды; очередной поход состоялся в конце августа - начале сентября 1612 года. Одновременно с Ходкевичем на Москву для занятия трона направился король Сигизмунд и королевич Владислав; сопровождал их канцлер Лев Сапега. Однако у Москвы Ходкевича встретили войска 2-го и остатки 1-го ополчения, вместе имевшие больше сил; пробиться к Кремлю ему не удалось. 31 августа 1612 года войска Ходкевича находились в 5 километрах от стен Москвы, на Поклонной Горе. 1 сентября они заняли Новодевичий монастырь и попытались войти в Москву через Чертольские ворота, но были отбиты. На следующий день Ходкевич попытался прорваться в Москву с юга, через Донской монастырь и Калужские ворота. Его войскам удалось пробиться в Замоскворечье до улиц Большая Ордынка и Пятницкая, но прорваться до Кремля и Китай-города вновь не удалось. 2 сентября Ходкевич возобновил атаки. Его солдаты подошли вплотную к берегу Москвы-реки, но и теперь на сам берег ополченцы их не допустили. А в это время Кузьма Минин с отборными силами переправился через Москву-реку и нанёс удар в районе Крымского двора (ныне район Крымского моста). Ходкевич окончательно потерпел поражение; потеряв около 500 человек и обоз с провиантом, он был вынужден отступить. Победа ополченцев решила судьбу польско-литовских войск в Кремле: 1 ноября был сдан Китай-город, а 6 декабря, исчерпав все запасы продовольствия, кремлёвский гарнизон капитулировал.

Отступая, Ходкевич встретился в Вязьме с армией, в которой вместе с отцом (королём Сигизмундом) находился королевич Владислав IV, направлявшийся в Москву, чтобы занять русский трон. Однако эта армия задержалась под Волоколамском и не успела помешать капитуляции польско-литовского гарнизона Кремля.

В феврале 1613 года Земский Собор избрал на русский престол России М. Ф. Романова, и надежды Речи Посполитой и короля Сигизмунда на русскую корону стали ещё более призрачными.

В 1613-1615 годах Ходкевич командовал польско-литовскими войсками во вновь образованном Смоленском воеводстве. В это время королевский двор вернулся к плану посадить на московский трон королевича Владислава. Ходкевич возглавил польско-литовские войска.

11 октября 1617 года отряды Ходкевича взяли крепость Дорогобуж; через некоторое время осадили и взяли Вязьму. Отсюда Владислав начал рассылать грамоты к различным слоям населения России. Однако эти грамоты имели мало успеха; бо?льшая часть бояр, дворян и казаков осталась к ним равнодушна. После занятия Вязьмы ударили морозы, и военные действия приостановились. Королевич и гетман остались в Вязьме, готовясь к дальнейшему походу. Боевые действия свелись к набегам на окрестные, и так разорённые войной, районы отрядов лёгкой кавалерии Александра Лисовского («лисовчиков»). Весной 1618 года силы для наступления на Москву были собраны. Ходкевич имел под началом 14000 человек, в том числе около 5500 человек пехоты. Однако дисциплина в войске была слабой. В высшем командовании начались споры за командные посты. В решения командования нередко вмешивался королевич Владислав и его фавориты. Ещё более ухудшило положение известие о том, что Сейм санкционировал финансирование кампании против России только на 1618 год.

В июне 1618 года войска Ходкевича начали поход на Москву. Сам гетман хотел наступать через Калугу, но Владислав сумел настоять на прямом ударе к российской столице. В начале октября 1618 году польско-литовские войска заняли село Тушино (к северу от Москвы), и начали подготовку к штурму. Одновременно с юга к Москве подошла 20 000-я казачья армия гетмана П. Сагайдачного. В ночь на 11 октября польско-литовские войска начали штурм Москвы, попытавшись прорваться через Тверские и Арбатские ворота, однако приступ был отбит. В условиях надвигающейся зимы и отсутствия финансирования королевич Владислав согласился на переговоры. 11 декабря 1618 году в селе Деулино (близ Троице-Сергиева монастыря) было подписано перемирие сроком на 14 с половиной лет. Согласно его условиям, Россия уступала Смоленскую землю, вошедшую в состав Великого Княжества Литовского, а также Черниговскую и Северскую земли, вошедшие в состав польской короны.

Ян Кароль Ходкевич вернулся из этого похода разочарованным. Годы постоянных войн серьёзно сказались на его здоровье, он всё чаще болел. Не всё было ладно и в семье. Ходкевич на некоторое время отошёл от государственных дел и занялся управлением своими поместьями.

Война с Турцией (1620-1621)

В 1620 году Речь Посполита была втянута в войну с Османской империей. В августе 1620 года польская армия потерпела сокрушительное поражение под Цецорой (недалеко от Ясс). Великий гетман коронный Станислав Жолкевский был убит, а польный гетман коронный Станислав Конецпольский попал в плен. В декабре 1620 года Ян Кароль Ходкевич получил командование всеми силами Речи Посполитой.

В сентябре 1621 года, собрав войска, Ходкевич переправился через Днестр, и занял крепость Хотин. Несмотря на тяжёлое положение с продовольствием, войска Ходкевича отбили все атаки значительно превосходящих войск Турции и её вассала - (Крымского ханства. 23 сентября тяжело больной Ходкевич передал командование армией коронному подчашему Станиславу Любомирскому. Умер великий гетман литовский Ян Кароль Ходкевич 24 сентября. Узнав об этом, турки попытались вновь захватить лагерь польско-литовских войск, но вновь дважды потерпели неудачу. Понеся большие потери, Османская империя была вынуждена заключить мир с Речью Посполитой; договор был подписан 9 октября 1621 года. Последнюю свою битву гетман Ходкевич выиграл; война с турками была завершена.

Личная жизнь

Ян Кароль Ходкевич женился в 1593 году на дочери воеводы подольского и гетмана великого коронного Николая Мелецкого, вдове Слуцкого князя Яна Симеона Олельковича Софье Мелецкой (1567-1619). От этого брака у него был сын Иероним (1598-1613) и дочь Анна-Схоластика (1604-1625), которая была замужем за Яном Станиславом Сапегой (1589-1635), старшим сыном Льва Сапеги, канцлера великого литовского.

После смерти жены Ян Кароль Ходкевич женился во второй раз на Анне-Алоизии Острожской (1600?1654). Ключевую роль в этом браке сыграли политические мотивы: 60-летнего гетмана уговорил жениться на 20-летней княжне его брат, Александр Ходкевич, который не хотел, чтобы богатейшие владения брата перешли во владения рода Сапег. Брак состоялся 28 ноября 1620 года в Ярославе. Сразу после брака гетман отправился на сейм в Варшаву, а после - в свой последний поход.

После Яна Кароля Ходкевича остались большие владения. Главными из них были: Быхов и Горы в Оршинском повете, Ляховичи - в Новогрудском, Свислочь - в Волковысском, Шкуды и Кретинга - в Жемайтии. Вместе с братом Александром он был владельцем Шклова и Шкловского графства. Стоит отметить, что в связи с недостатком государственного финансирования Ян Кароль Ходкевич тратил на войска свои личные средства, и поэтому его долги перед смертью достигали 100 тысяч злотых (больше, чем ежегодный доход от всех его владений). Тем не менее, за имущество Ходкевича начались распри между магнатскими родами, бывшими с ним в родстве. Претензии на него заявили: дочь, Анна-Схоластика, и её муж, Станислав Сапега; брат Яна Кароля Александр Ходкевич; и, наконец, молодая вдова Анна-Алоизия Ходкевич (урождённая Острожская) вместе со своими опекунами.

Борьба за имущество окончилась только через два года, в мае 1623 года, когда все родственники, наконец, разделили наследство гетмана. Вдова гетмана добилась, чтобы его тело похоронили не в принадлежавшем Ходкевичам городе Кретинге (где была похоронена его первая жена), как он сам хотел, а в резиденции князей Острожских - городе Остроге на Волыни.